О ненависти к США
— В России почти в каждой семье есть погибшие в той войне. А ненависти к немцам — нет. США были союзниками во Второй мировой, но американцев — ненавидят. Вы понимаете, как работают эти механизмы?
— Понимаю. Ведь в советское время, когда я работал в АПН и потом в Гостелерадио, рядовой советский человек не был настроен антиамерикански. Он был настроен против американского правительства, против какого-нибудь президента, он понимал, что американский образ жизни — это бяка, но он не был против американцев как таковых. Наоборот, относился даже с некоторой симпатией, с большим интересом. Сегодня произошел колоссальный поворот — антиамериканизм на уровне рядовых людей: америкосы, пиндосы и все такое прочее. Что это такое? Это результат оскорбленного достоинства, того, что нас вообще не считают никем, не уважают, что они, американцы, что хотят, то и творят, что они командуют миром. Немцы же не командуют миром. И что мы проиграли холодную войну, а они выиграли ее, и они этим пользуются. То есть это комплекс неполноценности, на мой взгляд, сдобренный завистью и ощущением унижения — когда мы были Советским Союзом, нас могли не любить, но не считаться с нами было невозможно. Как говорится, если мы чихали, весь мир простужался. А когда мы вопили, что не надо бомбить Сербию, сказали: сидите и молчите. И эти вещи накапливались. Ну а когда выяснилось, что американцы полезли в Грузию, на Украину — тут: подождите, это же наш огород, чего ж вы туда лезете? Лезьте в Мексику или в Никарагуа — если бы мы полезли туда, вы вряд ли были бы довольны. Вот такая логика. Я никого не оправдываю, я просто объясняю вот это эмоциональное состояние. И понимаю, почему пропаганда так легко срабатывает.
— Россия может начать войну?
— Нет. Абсолютно, нет.
Кто вы, Владимир Познер?
— Вы живете в России и не хотите отсюда уезжать. Но при этом русским себя не чувствуете. Комфортнее всего вам во Франции, но о Нью-Йорке вы пишете с обожанием. Кто вы все-таки?
— Знаете, много лет назад, еще был Советский Союз, у меня был замечательный разговор с Шимоном Пересом. Я сказал ему: «Помогите мне. Я родился во Франции от французской матери-католички, я крещен в католической вере. Потом я уехал в Америку. Папа мой русский еврей, который не признает своего еврейства совершенно, он атеист. Сейчас я живу в Советском Союзе и вообще не понимаю, кто я». Шимон Перес, у которого очень сильный акцент, ответил мне так… У него такие большие печальные, мудрые, древние еврейские глаза, и он сказал: «Ви знаете, если ви не знаете, кто ви, скор-рее всего ви евр-рей». Я чуть не упал — это был абсолютно блестящий ответ.
Кем я себя чувствую? Когда я слушаю некоторую музыку, я могу заплакать — это чаще всего французские или американские песни. Хотя я обожаю русскую музыку, но классическую. Я такая помесь франко-американская, не чистой породы, дворняжка, в общем-то говоря. А что касается еврейства, то так как я не религиозный человек, я не говорю на идише, тем более я не говорю на иврите, я очень мало интересовался этой культурой, и только сейчас, когда мы будем снимать фильм об Израиле, я стал много читать. Я не чувствую себя евреем. С другой стороны, а что такое еврей, в конце концов? Это сложнейший вопрос, который, кстати говоря, я буду исследовать во время съемок нашего фильма.
