Но надо сказать, что человек он умный, не заблуждайтесь. И он не стал меняться, за что я ему по сей день дико благодарен.
Но все это – побрякушки. Это когда-то придумали властелины, чтобы не давать ни денег, ни земель – ничего. А цепляют вот эту штуку, которая якобы тебя страшно отличает. Это конечно работает. Работает очень. Но тут что-то было такое, может быть моя французская кровь взыграла – не знаю, действительно я ведь очень люблю Францию. Но я был счастлив, как редко когда бывал счастлив, и до сих пор счастлив. Так что в этом месяце у меня было такое удовольствие.
В этом месяце довольно бурно продолжает обсуждаться вопрос единого учебника. Поначалу речь шла о едином учебнике по истории. Смысл-то понятен. Причем это подается как способ борьбы с теми, кто хотят исказить историю. А у нас очень многие хотят исказить, это ж понятно. Например, говорят, что Сталин проспал начало войны. Зачем такое говорить, когда он не проспал. И прочие вещи.
Теперь есть предложение, чтобы еще и учебник литературы был единым. В этом случае мы вернемся к советским временам, когда все было понятно: если вы писали сочинение, то это «Евгений Онегин как представитель…», не просто Евгений Онегин, а то непонятно что вы там напишете. И также учебник русского языка. Вот здесь я, честно говоря, растерялся. Что мы хотим от учебника русского языка? Чтобы в результате люди научились грамотно писать и уметь понимать написанный текст. То есть читать не просто а, б, и в, но еще и понимать, что там написано. Если учебник способствует этому – почему он должен быть единым? Нет. Оказывается, что как и когда писать «ни» и когда писать «не» – это вопрос защиты государства.
Это обсуждается. Это всерьез обсуждается, и конечно это говорит о некотором направлении мышления целого ряда наших депутатов в Государственной думе, которые все думают – как обезопасить государство от всяких пятых колонн и вообще врагов отечества, которые хотят разрушить Россию. Это совершенно поразительная вещь, но они действительно это делают со страшной силой.
И когда Дмитрий Гудков – вопрос совершенно не в том, насколько я с ним согласен или нет – назвал вот это производство законов «взбесившимся принтером», его на месяц лишили слова. То есть они еще и очень обидчивые. Очень.
Вы помните эту историю с моей «Государственной дурой». Это была все-таки серьезная вещь, когда хотели принять «Закон Познера». Так и называлось. Был конечно закон Димы Яковлева. Но того загубил безответственный человек, оставив его в автомобиле на девять часов без воздуха. Но в моем случае должен был быть такой закон, в соответствии с которым люди, имеющие два, не говоря уж о трех, гражданства, не могли работать на федеральных каналах и критиковать власть. Потому что я имел несчастье оговориться и сказать «Государственная дура». Вместо того чтобы смеяться над этим, просто смеяться…Очень чувствуется какая-то вот такая опасливость! И в нынешней ситуации, когда в общем-то мы потеряли Украину, и у нас такое ощущение, что нас окружают… Что в какой-то степени соответствует действительности, я имею в виду НАТО. Вообще неизбежная вещь – внешняя политика и внутренняя политика связаны. Если внешняя политика принимает вот такой оборонно-агрессивный характер, то волей-неволей внутренняя политика будет это отражать в тех законах, которые будут приниматься. Это взаимосвязанные вещи, и это происходит сегодня.
