ВР: Я уверена, что у огромного количества студентов и некоторых коллег самый распространенный вопрос – все-таки об искусстве брать интервью. Я знаю, что у вас есть команда, которая помогает вам собирать информацию.
ВП: Конечно.
ВР: А затем вы ее анализируете и составляете список вопросов?
ВП: Не совсем так. Мы выбираем какого-то человека и команда действительно собирает все что может по его поводу, что он говорил, писал, выбирает наиболее важное и отражающее точку зрения этого человека и присылает мне. Это бывает довольно большое количество материала. Дальше я это читаю и выбираю то, что мне кажется наиболее интересным. И только после этого выстраивается некий сценарий, когда я пытаюсь представит себе, как лучше выстроить этот разговор. Это не просто вопросы, а наиболее расширенное, что ли, для себя, изложение того, о чем я хочу с ним говорить. Так что окончательно все делаю я.
Но это не то чтобы уж прямо неизменное, потому что бывает так, что во время интервью человек вдруг такое скажет, о чем ты совершенно не думал и не ожидал этого. И нужно уйти от своего плана и, как говорится, засунуть ногу в дверь, пока она не закрылась, и войти туда. Так что это может быть по-разному.
ВР: Вы обладаете уникальной способностью контролировать свою откровенность. Вы очень открытый человек, не боитесь провокационных вопросов, но никогда не пускаете в ту область, в которую пускать не хотите.
Как вам это удается и был ли человек, который все-таки разговорил вас до такой степени, что вы разоткровенничались и потом сами этому удивились?
