М. ПЕШКОВА: Нынче завершающая передача цикла « Их Италия» с Владимиром Познером. Именно такую книгу, не путеводитель, а то, что самое-самое можно увидеть, что самое вкусное можно отведать, например, пасту с сардинами, а также прочитать, пусть ретроспективно, о выдающихся людях государств, побродить по Флоренции, и многим иным городам страны « сапога». Именно о такой книге мечталось. Похоже, Владимир Познер прочитал мои мысли. Продолжаем разговор с Владимиром Владимировичем об Аль Бано.
В. ПОЗНЕР: Он очень приветливый. Он меня еще удивил, он очень тонкий и умный. Дело в том, что у меня есть свои предрассудки по отношению к певцам, особенно эстрадным. Грубо говорить, что голова у них не для мозга. Там пусто, но просто для пения устроено. Пускай они на меня не обижаются, это я говорю в шутку. Но когда я встречаю эстрадного певца, например, который действительно начитан, тонок, на меня всегда это производит большее впечатление, чем, если бы он был певцом, а я кем-то еще, водителем троллейбуса даже. А он такой. Аль Бано очень умный. С ним очень интересно разговаривать.
М. ПЕШКОВА: Т.е. он уединился на Юге?
В. ПОЗНЕР: Он у себя на родине, где он родился, где он вырос. Это место он любит больше всего на свете, он уехал, чтобы заработать. Он сказал папе своему, что он добьется всего и вернется. И он это сделал. Он привел в порядок очень большую часть земли там, устроил школу для детей, чтобы они могли там учиться музыке, устроил место бракосочетания для влюбленных.
М. ПЕШКОВА: И детский сад.
В. ПОЗНЕР: И детский сад, да, все. Он там живет. Он обожает эти места. Он понимает. Это Калабрия. Он понимает, что там очень много бедности. Он делает все, чтобы помочь людям подняться. Кроме того, он абсолютно убежден, что, в принципе, Калабрия могла бы стать очень богатой. С точки зрения туризма это великолепнейшее место. Просто там нет инфраструктуры. Но если ее построить, то это будет не хуже южного берега Франции. Он очень к этому стремится. Он рекламирует свою Калабрию, что там самое лучшее вино, самая лучшая паста.
М. ПЕШКОВА: По поводу вина я хотела спросить. Это ведь промысел его отца? Он последовал по стопам отца?
В. ПОЗНЕР: В этом смысле он пошел по стопам отца. Я, как француз, конечно, свысока отношусь к итальянскому вину, что вызывает смущение многих итальянцев и не итальянцев тоже. Но я абсолютно откровенно говорю, что, конечно, есть вино французское, а потом все остальное. Кстати, есть неплохие американские вина, калифорнийские, которые никак не уступят итальянским, а французским они, конечно, уступают.
М. ПЕШКОВА: Когда он уезжал на север для того, чтобы стать на ноги самостоятельно, он хотел многие годы и осуществил это. Он тогда сказал отцу, что их первое вино я назову твоим именем. Действительно назвал?
В. ПОЗНЕР: Да. Это вино существует, этикетка имени его отца.
М. ПЕШКОВА: Рэй Чарльз и Аль Бано как-то пресекаются?
В. ПОЗНЕР: Они пересекаются. Почему-то мы с ним заговорили о нем. Дело в том, что я брал интервью у Рэя Чарльза, но это абсолютный гений. Это отдельный совершенно человек. С ним брать интервью было непросто, особенно для оператора, потому что Чарльз все время качается, когда он разговаривает. Качался, его больше нет, к сожалению, в живых. Он так амплитудно все время взад вперед качается. Бедный оператор с камерой должен все время качаться. Но с ним говорить одно удовольствие было. Музыкант он феерический. Как я понимаю, я сейчас вспоминаю мой разговор с Аль Бано. Аль Бано абсолютно о нем высочайшего мнения. Это я помню хорошо. Он со мной абсолютно соглашался в том, что это гениальнейший человек.
М. ПЕШКОВА: А когда было ваше интервью по годам?
В. ПОЗНЕР: Я вам скажу точно, в 96 году. У нас это не шло. Может быть, когда-нибудь покажут.
М. ПЕШКОВА: «Я хочу быть проблемным для тех проблем, которые встают предо мной». Именно так сказал Аль Бано. Он человек на каком-то олимпе для тех, кто исполняет эстрадные песни. Он ведь дружил с Паваротти. Что он рассказывал о Паваротти?
В. ПОЗНЕР: В основном, о голосе Паваротти что рассказывать? Это тоже бывает один раз в 50 лет, что такие голоса встречаются. Я слышал записи Карузо. Но это записи. И тогда они были очень не совершенные. И Тито Гобби. Ну, тоже записи. А это совсем другое, живой этот голос. Меня поразило первый раз, когда был первый концерт трех теноров. Можно было закрыть глаза и точно сказать: это Паваротти. Хотя остальные были не мальчики. Как он рот откроет, так оттуда такое выходит, что невероятная вещь. Он, в основном, рассказывал о том, как они ели, потому что Паваротти обожал готовить. У него было собственное меню, в котором было более трехсот сортов пасты. Он сам готовил и ел гигантские количества. Конечно, то, что он потом располнел, это мягко сказано, ему трудно было ходить, он не мог свой собственный вес нести. Это жаль. Но он рассказывал именно том, как они ели. Невозможно было у Паваротти.
М. ПЕШКОВА: Я хотела бы, если можно, повернуться лицом к почтенной даме — астроном. Кто это дама?
В. ПОЗНЕР: Это дама меня поразила. Маргерита Хак. Ей было 91 или 92, когда я брал у нее интервью.
М. ПЕШКОВА: Такие живые глаза на фотографии.
В. ПОЗНЕР: Во-первых, красивое лицо. Просто красивое лицо за счет, конечно, глаз. Она со мной говорила по-английски, потому что она долго преподавала в Америке. Она социалист абсолютный. Но она не является членом никакой партии, потому что она считает, что партии – это бюрократические организации, которые не приносят никакого блага. Говорили об Италии, о том, что там происходит. Чувство юмора, вот эти глаза, необыкновенно живые, умные, прекрасная улыбка. Я подумал, 91 год, надо же такое. И она преподает до сих пор. У нее муж очень ворчливый. Он откуда-то все время жаловался, что зачем эти интервью, зачем это надо. Я думаю, что он ей завидовал.
М. ПЕШКОВА: Хотела спросить о Бочелли.
В. ПОЗНЕР: Тоже меня удивил Бочелли. Опять же, думаю, да, не то, что попса, но в какой-то степени классику превратил в некоторую попсу. Это будет не очень интересно. Думал, что прочитал за свою жизнь одну книгу или полторы. В общем, я был заранее настроен.
М. ПЕШКОВА: Простите, там с чтением проблемы. Кто-то ему должен читать.
В. ПОЗНЕР: Позже. Проблема возникла, когда ему было уж 12, в отличие от Чарльза, которому было пять. Кто-то должен был ему читать, конечно. Я встретил человека, размышляющего очень серьезно, философски настроенного, глубоко чувствующего, интересующего тем, что происходит в мире, имеющего свое мнение по любому вопросу. Конечно, необыкновенно красив. Единственное, меня попросили не говорить с ним о его слепоте. Мне не трудно было согласиться с этим, потому что мы знаем об этом. О чем говорить? Страдает? Страдает. Хотел бы быть зрячим? Хотел бы. Справляется? Справляется. Необязательно теребить. Мы друг другу понравились. Он очень просил, чтобы я, когда будем приезжать в Форте-дей- Марми обязательно ему звонил, чтобы мы пошли вместе поели, выпели. Он с удовольствием, он любит, понимает толк в этом. И понимает толк в женщинах. Очень даже. Теперь говорит. Мне многовато лет, чтобы.. Но вообще я… У него красивейшая жена, американка, кстати говоря. Он такой живой, интересный человек, в то же время абсолютно не поверхностный.
М. ПЕШКОВА: Еще вы встречались со знаменитостью, с Моникой Белуччи.
В. ПОЗНЕР: Да.
М. ПЕШКОВА: Она сразу согласилась на встречу?
В. ПОЗНЕР: Она кидала неоднократно. Она согласилась. Но каждый раз, когда наступала дата, она не могла по той или иной причине. Но мы уже уперлись. Вообще, с кинозвездами дико тяжело, но тут мы почувствовали, что она сама не против. Но удалось на пятый раз сделать с ней интервью в Париже. Я, как и Бочелли, и не только Бочелли, я очень люблю женщин красивых, очень ценю и много видел. Но это, я вам должен сказать, Моника Белуччи – это что-то совершенно отдельное. Она снималась для журнала «Tatler» и была соответствующим образом одета. Это что-то было из ряда вон выходящее. От нее веет сексуальностью, это красота такая чувственная. Это очень мощная вещь. Я ее снимал. Потом она должна была переодеться перед тем, как мне давать интервью. Она скинула туфли, у нее были такие малиновые шелковые на высоченном каблуке туфли, она их скинула, она лежали около кресла, и она пошла. И я снял фотографию, туфли лежат и кресло стоит. В этом, странном образом, не меньше чувственного, чем в ней самой. Она удивительна в этом смысле. Очень простая в общении. Говорит свободно на трех языках: на французском, английском, и, разумеется, итальянском. Готова была говорить на любую тему. Очень интересно отвечала. Не чувствовалось высокомерия, которое довольно часто бывает у звезд. Если среди слушателей есть женатые мужчины, которые собираются поехать в Италию, я очень советую держаться подальше от Моники Белуччи, потому что это может отрицательно сказаться на вашем браке.
М. ПЕШКОВА: « Их Италия», так называется книга телеведущего Владимира Познера о его странствиях по « сапогу». Сегодня заключительная передача из 4- серийного цикла на «Эхо Москвы» рассказов Владимира Владимировича о его встречах на итальянской земле. В рамках программы « Непрошедшее время».
М. ПЕШКОВА: Я хотела заметить, вы говорите, что она такая элегантная, интересная, а тогда ее ребенку был только годик.
В. ПОЗНЕР: У нее двое уже.
М. ПЕШКОВА: Младшему ребенку был годик. Она сумела так восстановиться, так войти в форму.
В. ПОЗНЕР: На Западе это вообще очень принято. Там нет охов и ахов. Рожать – это нормально, это так положено. Ничего особенно. А для нее особенно, она ведь все-таки актриса. Она очень хороша была.
М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить про Лену и про Марио. Это те люди, которые вам помогали.
В. ПОЗНЕР: Я им послал книжку. Лена Чебакова и муж ее – Марио Белла. Значит, мне сказали, что она будет нам помогать, потому что она русская, но живет в Италии, владеет прекрасно итальянским языком. Что оказалось правдой. Кроме того, она оказалась и очень ответственной и очень старательной, обаятельной и приятной женщиной.
М. ПЕШКОВА: Т.е. она была вашим гидом по Италии?
В. ПОЗНЕР: Она была тем человеком, в общем, и жнец, и чтец, и на дуде игрец. Когда надо было переводить – она переводила, когда надо было заказывать билеты на поезд – она их заказывала. Когда надо было ресторан заказать, она его заказывала. Когда надо было следить за тем, что кассета была написана, она за этим следила. Она много чем занималась. Гидом она никак не была. Она замужем за этим человеком Марио Белла. Причем ее муж сицилианец.
М. ПЕШКОВА: Сразу у меня в голове мафия.
В. ПОЗНЕР: Вот, и у меня. Я подумал, когда должен приехать Марио, что приедет метра полтора с кепкой, такой чернявый, злобный, с обрезом под пальто, чтобы на всякий случай. Короче, приехал красавец, улыбчивый, смешной, (НРЗБЧ) главная задача которого бороться с незаконной эмиграцией, но который взял двухнедельный отпуск, чтобы быть нашим водителем. Мне кажется, что он хотел следить, чтобы с его женой все было нормально. Итальянцы – люди ревнивые. Мы очень подружились. Он меня учил итальянскому языку, который я к этому времени немного знал. Мы с ним разговаривали. Недавно я им послал книжку свою, написал : для Лены. Буквально вчера получил от нее письмо, что она читала, переводила для Марио, что они очень благодарны. Я очень тепло о них написал. Это симпатичная пара.
М. ПЕШКОВА: Среди героев вашей книги, я имею в виду первую часть под названием « Размышление», есть небольшая заметка, посвященная Модильяни. А я ведь и не знала историю его рождения. Какая она? Это апокриф?
В. ПОЗНЕР: Да, конечно. То, что случилось с его отцом и т.д. Это надо прочитать, стоит того. Когда я писал в начале, помните. Книга называется «Их Италия», а я потом написал там же « Моя Италия», «мои итальянцы», конечно, он один из моих итальянцев. Я не знаю, какой это был человек. Я полагаю, что это был замечательный человек по своим разным качествам, хотя и сложный. Впрочем, все гении сложные, а художник, вот уж кого можно узнать сразу без всяких усилий – это Модильяни. Я его просто обожаю. Поэтому он относится к моим итальянцам. Это драматическая история, конечно, его появление на свет божий, связанная с разорением его родителей, с тем, что по закону могли описать все, но не могли описать, если мне не изменяет память, кровать, на которой происходили роды. Семья нагрузила на эту кровать всей свой скарб. Его беременная мама там лежала. Когда пришли, чтобы описывать дом, сказали: нет, Нельзя. Таким образом, маленький Модильяни спас, можно сказать, имущество семьи.
М. ПЕШКОВА: И когда приходил собиратель налогов в избушку. Где строили такие дома, чтобы, вынув один камень, это рушилось?
В. ПОЗНЕР: Это так называемые трулли. Есть такой городок Альберобелло, который является, официально объявлен ЮНЕСКО всемирным (НРЗБЧ), местом, там стоят эти дома. Они очень своеобразные. Они похожи немножко на индейские, в смысле американских индейцев, типи. Короче говоря, это очень своеобразные дома с низкими потолками и маленькими окошками. Но хитрость заключалось вот в чем, что надо было платить за недвижимость. Давно это был такой закон. Эти дома строились так, что можно было вынуть один камень, который мы называем краеугольным, и весь дом рушился. Когда знали, что едет представитель налоговых служб, выдергивали этот камень и дом рассыпался. Конечно, это было неприятно, потом его надо было заново строить, но уходили так от налогового бремени.
М. ПЕШКОВА: По-моему, ни в какой другой стране этого не было.
В. ПОЗНЕР: Я никогда такого не слышал. Когда мы были в Альберобелло, у меня было желание попросить кого-нибудь вынуть этот камень, но это бы не сделали.
М. ПЕШКОВА: Это туристический городок?
В. ПОЗНЕР: Он очень туристический. Там живут в этих домах. Но туристы приходят, и жители получают с туристов деньги за то, чтобы пустить их в дом. Жить там непросто. Там все очень миниатюрное. Надо выходить все время. Можно спать, разве что.
М. ПЕШКОВА: И только туристам. Одну или две ночи, не больше.
В. ПОЗНЕР: Да.
М. ПЕШКОВА: Могу ли я вас вернуть в Помпеи?
В. ПОЗНЕР: Попробуйте.
М. ПЕШКОВА: Это действительно потрясающие фрески?
В. ПОЗНЕР: Я думаю, что это уникальные совершенно вещи. Опять-таки, это ощущение, что как там получается, что более 2 тысяч лет назад эти люди жили как мы. У них были акведуки, была свежая, чистая вода, в которой они мылись, которую они пили. Были магазины, лавки, библиотеки, публичные дома. Дома были со спальнями, садиком, бассейном, вторым этажом. Но это просто потрясает тем, что это то, что мы имеем сегодня. Двухэтажные домики, дома, вернее. Одноэтажные, совершенно прямые улицы. Это очень большой город. Площади, театры. Это потом пришли варвары и все это разрушили. Потом в течение многих веков люди не мылись вообще.
М. ПЕШКОВА: Да, вот это я узнала из вашей книги. Дремучее средневековье, что они сотворили. Два раза в жизни мыться: при рождении и после смерти.
В. ПОЗНЕР: Отмывать, умывать, не знаю, как это называлось. Вонь такая, вы представляете себе, человек не моется 40-50 лет. Это все варвары. Так же, как и темнота религии варварской, потому что, конечно, католицизм намного более темная религия чем то, что исповедовали греки, римлянами. Та религия намного более светлая, веселая. Боги самые разные, они и любят, и изменяют, и дерутся. Они люди. Потом долго пришлось ждать. Только Ренессанс серьезно изменил это положение. Да и то, я помню, читал воспоминания русских, ездивших во Францию в 18 веке, которые страшно жаловались на то, что нечистоты прямо на улице. Там люди испражняются. А у римлян все было, туалеты были, водопровод, канализация, понимаете. Вот что поражает в Помпеях. Смотришь и думаешь, что не может этого быть. Куда это все делось?
М. ПЕШКОВА: А фрески?
В. ПОЗНЕР: Да. Причем в публичном доме фрески соответствующие тоже. Мы бы назвали это либо эротикой, либо порнографией. Не знаю.
М. ПЕШКОВА: Коль скоро мы заговорили о религии, то хотелось спросить вас о кардинале, с которым вы общались.
В. ПОЗНЕР: Этот кардинал работал в Азии, который считается в Ватикане таким знатоком истории религии, искусства. Является в какой-то степени человеком, который отвечает за связи Ватикана с общественностью. Когда стало известно, что папа уходит и будет новый, какое-то время его фамилия фигурировала среди фаворитов, которые могли бы стать папой. Ну, не стал. Очень интересный человек. Они на этом уровне, надо сказать, кардиналы вообще, на этом уровне – это люди очень знающие, очень умные, очень умеющие отстаивать свою точку зрения. Причем именно по- умному. Мне было очень интересно с ним разговаривать именно потому, что мне было любопытно послушать, что он скажет. Конечно, когда стали говорить об истине. Я стал ему говорить о науке и вере, он очень умело ответил. Видимо, он не первый раз об этом думал. Он говорит: « Вы понимаете, есть научная правда, а есть правда веры. Они не пересекаются. Это две разные правды». И возразить против этого невозможно. Он не сказал, что мы правы, а вы не правы. Он сказал, а есть та правда, а есть эта. И это сразу снимает возможность какой-то агрессии. Понимаете? Он очень умный.
М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить, а кто не дал вам интервью?
В. ПОЗНЕР: Кто не дал интервью. Нам очень хотелось. Я всегда забываю имя этого певца, но вы знаете, кого я имею в виду. Главный итальянский певец – Адриано Челентано. Не дал. Челентано управляет его супруга. Это известно. Она ответила отказом. Чтобы я не писал, она очень была мила, но сказала, что, к сожалению, нет. Я очень жалею об этом. Челентано – это очень крупная фигура.
М. ПЕШКОВА: А Софи Лорен?
В. ПОЗНЕР: Ее агент сказал, что интервью с ней стоит 250 тысяч евро. Я думаю, что она об этом не знает. Но выйти на нее невозможно. Нет никаких ходов. Может быть, она не знает. Но мне бы хотелось думать, что она не знает.
М. ПЕШКОВА: А с Берлускони не пробовали связаться?
В. ПОЗНЕР: Даже не пробовал. Сказать вам откровенно, он мне не интересен. Уж больно понятная фигура. Он бы все равно не дал, потому что в это время шли процессы, поэтому, конечно, он бы не дал.
В. ПОЗНЕР: Получился Аль Бано и получился, с точки зрения музыки, Бочелли. Два человека. Больше нет. Эти люди капризные, сильно занятые. Боятся интервью.
М. ПЕШКОВА: А вы не думаете сделать Италию – 2. Это не входит в ваши планы?
В. ПОЗНЕР: Нет.
М. ПЕШКОВА: Все, что вы хотели, вы…?
В. ПОЗНЕР: Нет, я для себя понял, что я хотел понять. Просто у меня нет времени, чтобы делать Италию — 2. Я должен закончить работу над Германией. Над «Германской головоломкой». Что за ней последует, скорее всего, я так думаю, Великобритания. Но пока еще не знаю.
М. ПЕШКОВА: Владимир Познер. Итальянские странствия, запечатленные не только в телефильме, но и в книге « Их Италия». Книга выпушена в издательстве « Астрель» в редакции « Времена» от замечательной Евгении Лариной, выпускающей, кстати, и книги сотрудников « Эхо Москвы». Хочу, чтобы вы стали обладателем этой книге, если ответите на вопрос по номеру +7-985-970-45-45. Кому принадлежат слова: « Нет иного пути обезопасить себя от лести, как добиться того, чтобы, говоря вам правду, люди понимали, что не оскорбляют тебя, но когда всякий может говорить тебе правду, тебя перестают уважать» Владимир Познер от себя добавил: «Если тебе льстят, не говорят правды, то ты неизменно теряешь представление о реальности, из-за чего начинаешь принимать ошибочное решение. И не хуже ли эта ситуация, когда ты теряешь уважение окружающих?» Именно этот вопрос Владимир Познер хотел бы сказать автору вышеприведенных слов. Александр Смирнов и Наталья Квасова – звукорежиссеры.
Я – Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».
Источник