Интервью журнала «Ридерз Дайджест» с Владимиром Познером
По результатам ежегодного опроса «Марка доверия» Владимир Владимирович возглавил список журналистов, которым читатели нашего журнала высказали особое доверие. Несмотря на большую занятость, известный тележурналист любезно согласился ответить на наши вопросы.
Ридерз Дайджест: За какие сильные стороны своего характера вы благодарны родительскому воспитанию, а какие были сформированы внешними обстоятельствами жизни?
Владимир Познер: Все-таки родительское воспитание — это не внутреннее, а тоже внешнее обстоятельство. Я бы сказал, что, наверное, умение терпеть и ждать, даже когда очень тяжело и, кажется, безнадежно. В большей степени за это я благодарен моей маме. Ну а жизнь, наверное, сыграла серьезную роль в моей терпимости. Я человек очень терпимый к другим мнениям, другим взглядам, конечно, до определенного предела, но все-таки я научился более толерантно относиться к окружающему миру именно благодаря жизненному опыту.
Р.Д.: Какую роль в формировании вас как личности сыграла художественная литература?
В.П.: Я считаю, что художественная литература в значительной степени формирует человека, причем в течение всей жизни, потому что книга, которую ты прочитал, когда тебе было, скажем, двенадцать, и она же, но прочитанная тобой через тридцать лет, может совершенно по-другому на тебя повлиять. Есть книги, которые действительно очень сильно на меня подействовали, начиная с «Трех мушкетеров», «Маленького принца», «Приключений Тома Сойера» и «Приключений Гекльберри Финна» и заканчивая такими книгами, как «Братья Карамазовы», «Повести Белкина», «Петербургские повести» Гоголя. Есть очень много литературы, которая так или иначе на меня повлияла и продолжает влиять.
Р.Д.: Ваша книга называется «Прощание с иллюзиями». Со всеми ли иллюзиями вы уже распрощались или какие-то еще остались?
В.П.: Надеюсь, что со всеми, хотя вообще человеку свойственно иногда подпадать под влияние иллюзий. Я ничего хорошего в них не вижу, потому что они уводят от правды, делают человека более открытым для всяких душевных ран и тяжелых ошибок. Я, во всяком случае, стараюсь от них избавляться.
Р.Д.: Путешествуя по Италии, общаясь с людьми, вы открывали для себя «их Италию». Какие главные сходства и различия вы нашли в менталитете итальянцев и россиян?
В.П.: Россияне — это народ северный, с соответствующим характером, который определяется часто именно этим. А итальянцы — народ южный. Итальянцы внешне гораздо более открытые, экспансивные. Ну и потом у них история совсем другая. Все-таки итальянцы, так или иначе, потомки римлян, очень древнего народа, в то время как этого нельзя сказать о россиянах. В Италии не было трехсотлетнего татарского ига, а было Возрождение, Ренессанс, которого не было в России. Все это определяет огромную разницу народов. Некоторые говорят, что русский — это на самом деле печальный или мрачный итальянец, а в остальном они очень похожи. Думаю, что это не так. Мне кажется, что наиболее похожи с русскими как раз не итальянцы, а ирландцы. По целому ряду причин: в смысле взлетов и падений настроений, удивительного литературного дара, склонности выпить и подраться и многого другого.
Р.Д.: Что вас особенно удручает и огорчает в сегодняшней России?
В.П.: Пожалуй, ощущение растерянности, потери ориентиров, и на этом фоне очень сильный рост радикальных, националистических, шовинистических взглядов.
Р.Д.: Согласны ли вы с тем, что многие беды России заключаются в неизжитой рабской психологии народа, когда люди уверены, что от них ничего не зависит и зависеть не может?
В.П.: Да, безусловно.
Р.Д.: По результатам опроса наших подписчиков среди представителей разных профессий наибольшее доверие заслуживают пожарные и пилоты гражданской авиации. Как вы можете это прокомментировать?
В.П.: Ну, конечно, пожарные — это люди, которым доверяешь и о которых никогда плохо не говорят. Заметьте, в других странах наряду с пожарными были бы полицейские, но в России этого нет, потому что у нас «полицейские», «коррупция» и «жестокость» воспринимаются почти как синонимы. А пожарные действительно заслуживают доверия, как и пилоты. Конечно, к ним высокая степень доверия, иначе люди бы вообще не летали. Очень радует, что такие профессии вызывают большее доверие людей, хотя для меня это несколько неожиданный, но приятный результат.
Р.Д.: Сегодня много критики высказывается в адрес системы здравоохранения и образования, но по результатам опроса оказалось, что врачам доверяет 47% , а учителям — 74%. Что вы можете сказать по этому поводу?
В.П.: Очень правильно, что получились такие цифры, потому что у нас есть замечательные врачи и выдающиеся учителя, но нет системы здравоохранения и нет системы народного образования. Это разные вещи, одно дело — как система организована, а другое – люди, которые там работают.
Р.Д.: Вряд ли вас не огорчит тот факт, что журналистскому цеху доверяют только 17% наших читателей. В чем вы видите причину такого низкого доверия?
В.П.: Знаете, мне тяжело отвечать на этот вопрос, потому что все-таки это коллеги по цеху, но я бы сказал, что когда-то цех этот прогнулся и с тех пор продолжает занимать эту позицию. Не столько занимается профессией, которая требует объективности, правды, преданности своей публике, а готов по любому заказу делать то, чего от него требуют, за деньги или еще за что-то. И это стало заметно, ведь во времена гласности и в течение некоторого времени после этого именно журналисты пользовались невероятной популярностью и доверием. Ну а потом это все растратили.
Р.Д.: На встрече с молодыми коллегами вы говорили, что журналист — человек, который не имеет обязательств перед властью и руководством СМИ. Может ли молодой журналист, еще не имеющий громкого имени и статуса, быть независимым от руководства СМИ?
В.П.: Вопрос во внутреннем состоянии. Конечно, молодой журналист зависим, потому что его могут уволить, но все-таки в нем должно быть внутреннее ощущение и понимание того, для кого он работает, для кого он служит и служит ли. И если начальство навязывает ему нечто противоречащее внутреннему состоянию, то, во-первых, он должен это понимать. Во-вторых, если при этом он идет на компромисс, то должен отдавать себе отчет, что, возможно, этот шаг является фатальным.
Р.Д.: Некоторые теле- и радиожурналисты, становясь именитыми и популярными, начинают не только сообщать информацию, но и давать ей личную оценку. Правильно ли это?
В.П.: На мой взгляд, неправильно. Я считаю, что задача журналиста — именно сообщать информацию, а не высказывать свое отношение к ней.
Р.Д.: Может ли информация вообще быть объективной, ведь она подается людьми, а одно и то же событие каждый журналист видит по-своему?
В.П.: Может. Я вам говорю: «Сегодня вторник», это объективная информация. А так-то, конечно, все мы субъективны, но каждый из нас прекрасно знает, когда он говорит неправду, а когда — полуправду. Мы можем ошибаться, нам может казаться, что мы прекрасно поняли ситуацию и, соответственно, даем точную информацию. На самом деле мы всегда должны делать оговорку, что стремимся к объективности. Но когда человек говорит, что он врет и об этом не знает, это, конечно, ерунда полная. Одно дело быть живым человеком, способным ошибиться, а другое дело — осознанно не быть объективным и осознанно говорить неправду.
Р.Д.: Вы говорили, что патриотизм и журналистика — разные вещи. Но если понимать патриотизм как любовь к своей стране и стремление своими действиями служить ее интересам, разве это идет вразрез с журналистикой?
В.П.: В этих случаях я всегда цитирую Лермонтова. Вот смотрите: «Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ». Это очень жестко сказано по поводу России. А могли бы мы из этого сделать вывод, что Лермонтов не был патриотом и не любил свою страну? Конечно, нет, более того, я-то убежден в том, что тот, кто действительно любит свою страну, гораздо больше переживает за ее проблемы, за ее недостатки, за ее минусы и об этом говорит гораздо более страшно, чем тот, кто ее бесконечно расхваливает и поэтому считает себя патриотом.
Р.Д.: Должна ли у журналиста быть гражданская позиция?
В.П.: Обязательно. Гражданская позиция должна быть у всякого человека, но она не должна тебе мешать называть вещи своими именами. Предположим, я — болельщик ЦСКА, но команда «Барселона» их разгромила. Я же не буду настаивать, что все равно ЦСКА лучше? Я беру совсем поверхностный пример, но это именно так. То есть позиция у тебя может быть, как и свои страсти, но они не должны, по крайней мере журналисту, мешать быть объективным.
Р.Д.: Удалось ли вам в полной мере разгадать «германскую головоломку»? Можете поделиться наиболее интересным выводом, который вы для себя сделали в Германии?
В.П.: Знаете, надеюсь, что все-таки выйдет фильм, и мне бы не хотелось заранее ни о чем говорить, но могу сказать, что я до сих пор продолжаю разгадывать эту головоломку. Это очень сложный вопрос, и я понимаю, что до конца ничего не разгадаю. Вообще понять какую-то страну, какой-то народ до конца совершенно невозможно, но я очень многое понял для себя, это безусловно.
Р.Д.: Когда мы увидим фильм в эфире?
В.П.: Я очень надеюсь, что осенью, где-то во второй половине сентября или в октябре.
Источник
