Эксклюзивное интервью Владимира Познера каналу «Казань» в рамках финальных мероприятий «ТЭФИ Регион-2012», проходящих в эти дни в Казани.
— Тема которая вчера обсуждалась во время круглого стола: новая коммуникация, новые формы донесения и распространения информации и в связи с этим звучала мысль: где в этом информационном пространстве место телевидения? Очень много говорилось о том, что молодежь перестает смотреть телевидение. С вашей точки зрения где сегодня это место, и как телевидению вернуть аудиторию?
— Мне кажется, очень важно понять, почему какая-то часть аудитории уходит и какая-то потенциальная часть не приходит. Я думаю, это объясняется конкретными обстоятельствами с нашей стране, в России. Это касается в первую очередь таких вещей, как информация.
Если брать спорт, кино, сериалы, то народ смотрит. Когда интересно, когда хорошая работа, то показатели очень хорошие.
Когда же вследствие некоторого вмешательства со стороны властей ограничивается доступ к информации или дается специально подготовленная информация, то довольно быстро люди уходят. В поисках информации же.
Это видно у нас. Это нельзя сказать применительно к телевидению вообще в мире. Это не является трендом, что телевидение стали меньше смотреть вообще, или что молодежь смотрит меньше. Наличие гаджетов, айпэдов, планшетов нисколько не мешает.
Другое дело, что наличие телефона позволяет тебе немедленно передать информацию быстрее, чем кто-либо другой, потому что ты на месте. Но ты передаешь непрофессионально: «Вот я увидел, вот я снял!» А что дальше? Это самая поверхностная информация, а не вся. Поэтому чтобы вернуть аудиторию и привлечь новую аудиторию, есть очень простой способ: помимо того, что должно быть сделано профессионально и толково, надо говорить аудитории правду, то, что есть. А не говорить: «А вот это нельзя показывать. А вот это можно показывать только так».
На мой взгляд, это главная проблема телевидения, и я в эфире достаточно громко сказал об этом. Нужно, чтобы государство ушло из средств массовой информации в нашей стране. Тогда можно говорить о том, что будет приток, а не отток зрителей.
— Некоторые скептики высказывают мнения, что если государство уйдет из СМИ, бизнес не очень готов в достаточной степени восполнить, прежде всего, финансовый провал.
— Несомненно, особенно региональные СМИ в связи с уходом государства исчезнут, потому что не хватает финансирования. Ну, это жестокая правда. Но есть другая известная истина: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Если государство платит, то оно вправе заказывать музыку, и оно заказывает. В результате мы получаем то, что получаем.
Нужно выстоять на своих двух ногах. Надо суметь добиться своего финансирования, добиться привлечения рекламы, спонсорства. Так работают СМИ во всем мире. Не надо придумывать порох, он давно придуман.
— Не секрет, что наш бизнес сильно ангажирован государственной властью.
— Да, это наша проблема, что наш бизнес… Как бы это сказать точнее? Не весь бизнес, но определенный возник таким образом, что он не безупречен, и его можно шантажировать. «Мы помним, как вы заработали. Мы не будем говорить, пока вы с нами…»
Это проблема. Ведь возникает и другой бизнес — чистый. Не такой, который возник на залоговых аукционах да еще как-то получал эти громадные деньги.
Но все равно у бизнеса есть свои интересы. Если у вас есть рекламодатель, вы не можете его критиковать, потому что он скажет: «Как это? Я рекламирую, а вы так обо мне. Так не пойдет».
Полностью независимое телевидение может быть только в том случае, если я являюсь владельцем канала, и у меня достаточно денег, я зарабатываю на чем-то другом, чтобы содержать это телевидение и не давать чью-то рекламу. Но это бывает крайне редко.
Поэтому, конечно, всегда бывает момент зависимости. Но все-таки это разная зависимость: она не политическая, она другая.
— Верно ли, вы говорили о том, что лет 20-25 назад свобода слова была больше?
— Конечно.
— Чем это объясняется? Ведь такая ситуация не только в России, но и в мире.
— Происходит концентрация средств массовой информации в одних руках. Если условно в тех же США раньше было 5 тысяч телевизионных станций — каждая независима друг от друга, то постепенно их стали покупать. Они все под одной крышей, все те же 5 тысяч, но они сконцентрированы.
Волей-неволей происходит концентрация капитала. Кстати говоря, не будучи социалистом, не будучи марксистом, я не могу отказать Марксу в том, что он говорил: концентрация капитала в одних руках — процесс, который неизбежно происходит при капитализме. Это происходит со СМИ. И как только это происходит, количество разных мнений, количество дискуссий сокращается.
— Вы говорили, что видите ведущего новостей как яркую личность. При этом говорили, что когда появляется какое-то мнение, это уже пропаганда.
— Да.
— Но ведь чем больше яркости, харизмы, тем больше выпирает это личное мнение.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Мне трудно брать наши примеры, хотя я могу попробовать. Вот вы возьмете три новостные программы на трех разных каналах. В общем, там говорится одно и то же. Но люди смотрят именно ту программу, потому что им нравится ведущий. Так во всем мире.
Дело даже не в том, что человек высказывает свое мнение — это манера, доверие, которое вызывает этот человек. Интонация, то, как он смотрит тебе в глаза. Это вроде бы мелочи, но это решающие вещи.
Я всегда говорю начинающим телевизионщикам, которые только появляются на экране: «Пытайтесь разговаривать так, как будто вы говорите только с одним человеком. Как будто вы сидите на кухне и что-то ему рассказываете». Как только вы начинаете говорить с миллионами, теряется всякое личностное. Это такая маленькая хитрость.
Есть люди, которые этим обладают в высокой степени, как говорят в Америке, люди, которые рождаются с микрофоном во рту. У них это получается автоматически, они даже не понимают как. Но этому можно и учиться. Могу привести пример Евгения Киселева, хоть мы его теперь мало видим. Он человек антителевизионный! Медленно, слышно как мозги скрипят. Но он так хотел этого, что он добился. И стал телевизионным явлением.
Зрителю всегда хочется увидеть кого-то. Это не робот сидит за столом, робот ему не интересен. Ему интересна личность. Но это не значит, что личность пытается внушить зрителю свою точку зрения. Зритель должен чувствовать, что этот человек пытается дать ему максимально широкую информацию, не смешиваясь в нее. Это и есть тот, кому доверяют.
Был такой знаменитый американский ведущий Уолтер Кронкайт — ему доверяли все! Он просто хочет, чтобы я знал. Он мне не говорит: «Поддерживайте того-то, а этот плохой». Это разные вещи.
— Теперь о «ТЭФИ Регион». Что, на ваш взгляд, не оправдывает тех надежд, которые возлагаются на региональное телевидение?
— Я уже об этом говорил. Мне кажется, главный тормоз — власть рассматривает телевидение как то, что должно обслуживать власть, продвигать то, что власть считает нужным. Как свой инструмент. А это прямо противоположно тому, чем должно заниматься телевидение и журналистика вообще.
Журналисты вроде сторожевых псов, которые лают по поводу непорядка. Мы же не решаем ничего, мы не власть в этом смысле. Но мы обращаем внимание и власти, и нашего зрителя: «Смотрите, там непорядок, там есть проблема». Вот наша задача.
А власть, особенно в России, которая еще очень советская, она полагает, что журналистика вообще и телевидение в частности должны быть инструментом внушения публике некоторых принципов, которые разделяет власть.
Пока это не преодолено именно потому, что местное региональное телевидение — либо губернаторское, либо мэрское. Тогда оно и не может быть таким, каким должно.
— Власть всегда оппонирует: «Мы ведь тоже должны доносить до населения свою позицию».
— Конечно. Вы — власть. Вы должны приходить на телевидение. Вас зовут, у вас хотят брать интервью. Но не вы, начальник, должны диктовать журналисту, что у вас спрашивать, а вы приходите и отстаивать и объяснять свою точку зрения. И вам телевидение никогда не откажет в этом. Используйте телевидение, говорите, доказывайте! Так делают во всем мире.
Но если это ваше телевидение, то я как зритель понимаю: «Это ваше телевидение, вы как хотите, так и делаете». А вот если не ваше, то у меня отношение к тому, что говорится, совершенно другое.
На самом деле власти гораздо выгоднее, чтобы это было не властное телевидение. Хотя труднее. Но зато намного эффективнее.
— Говорилось о том, как неправильно и неэффективно делаются новости.
— Наличие новых способов передачи информации, наличие интерактивности, всех этих гаджетов, возможности что-то сразу передать и даже отредактировать вынуждает телевидение играть по-новому. Или проиграть. По скорости все равно проиграет. А по профессионализму…
Понимаете, когда приводили пример с терактами в Домодедово, прошло довольно длительное время между самим событием и тем, когда это появилось на телевидении. Конечно, им нужно сесть в машину с камерами, мчаться туда… Но это не оправдывает трехчасового опоздания. Так не должно быть. Нужно сразу прерывать свою программу и сказать: произошла такая-то беда, наши корреспонденты немедленно вам сообщат. Схватите это дело! Тут, конечно, проиграешь начисто.
В этом смысле новая техника подталкивает делает новости по-новому.
— Интересна ваша точка зрения по поводу некой новой формы — и не аналитика, и не новости. Некие информационные шоу. Когда с информацией начинают играть и превращать в спектакль.
— Мне кажется, все жанры хороши. Просто надо понимать, что это один из. Он не может быть основным.
Конечно, желание развлечь, желание привлечь… У нас была знаменитая дискуссия с Леонидом Парфеновым. Я ему говорю: у вас всегда какие-то бантики, штучки-дрючки. Он говорит: «Я когда проходит практику в Америке на телеканале NBC, в это время были жуткие дожди в Европе, было наводнение в Праге. Река Влтава затопила Карлов мост, а в зоопарке утонул слон. И все стали требовать картинку утонувшего слона. С этого надо начать, зацепить публику».
Я говорю: понимаю. Но если вы всегда будете начинать с этого… Ведь то, что мог погибнуть Карлов мост, выдающееся строение 12-го века, гораздо важнее. Если вы всегда будете давать утонувшего слона, то ваш зритель постепенно станет думать, что это самое главное. Постепенно его представления о приоритетах изменятся под вашим воздействием.
Я не против того, чтобы показать утонувшего слона, но если это ваш принцип, то вы меняете восприятие зрителя, и в этом нет ничего хорошего.
Конечно, надо найти крючок, чтобы было интересно. Если не интересно, то как бы ни было объективно, своевременно, честно, но не интересно — смотреть не будут. Тут никуда не денешься.
Поэтому такой жанр, как информационное шоу, он не может заменить. Он может быть одним из жанров.
[flashvideo filename=http://kzn.tv/upload/iblock/b46/b4622e18d31283f40f8da2e4c2e15b3e.mp4 /]Ссылка