Позавчера я вернулся из Вашингтона, где участвовал в конференции, цель которой была развивать контакты на гражданском уровне между американцами и россиянами. Понятно, что мне было задано очень много вопросов, в частности, меня спрашивали, могу ли я свободно высказывать свое мнение на телевидении в России. Я ответил, что да, могу. Меня спросили, могу ли я приглашать в свою программу любого, кого хочу. Я ответил, что нет, не могу. И добавил, что в свое время закрыли программу, которую я вел в Америке с Филом Донахью за то, что мы приглашали не тех гостей, с точки зрения руководства канала CNBC.
Меня спросили, как следует понимать недавно принятые Государственной Думой закон о митингах, о государственной измене, об НКО? Я ответил, что сам не знаю, как понимать. Меня спросили, означает ли освобождение от должности министра обороны то, что в России начинается настоящая борьба с коррупцией? Я сказал, что время покажет, но что пока что в этом многие сомневаются.
Меня попросили сформулировать вопросы, которые россияне могли бы задать американцам. Я сказал, что, конечно, я не могу говорить за всех россиян, но некоторые вопросы могу задать. Например, в семи последних президентских выборах только дважды побеждал тот, за которого проголосовало большинство населения. «Не пора ли, — спросил я, — отменить коллегию выборщиков и отказаться от взгляда, что народ может ошибиться в своем выборе и его надо поправить?» На мой вопрос я не получил внятного ответа.
«Почему, — спросил я, — к России, в которой какие-то элементы демократии, несомненно, есть, американские СМИ и политики предъявляют куда более жесткие требования, чем к Китаю, в котором вообще нет даже и намека на демократию?» Ответа я не получил. Тогда я спросил: «А, может быть, дело в деньгах?» И мне ответили: «Вероятно».
В 1974 году США приняли так называемую поправку Джексона-Вэника. Причем, они рассчитывали таким образом наказать Советский Союз за неправильную с точки зрения США политику эмиграции, применяемую к евреям. Расчет, в общем, был ошибочным, потому что поправка не дала ничего, кроме, конечно, ухудшения между СССР и США. Теперь принимается так называемый акт Магнитского. Я спросил: «Неужели, вы полагаете, что он будет способствовать развитию отношений граждан между двумя странами?» И вновь я ответа не получил.
Удачи вам.
