30 марта 2011 года, когда не стало Людмилы Гурченко, меня не было в Москве. Я был в Лондоне на праздновании 80-летия Михаила Сергеевича Горбачева. А вернулся я в Москву поздно вечером, и поэтому не успел попрощаться с ней. Мы были знакомы довольно давно, но совсем не близко. Людмила Марковна была у меня в передаче как-то, несколько раз встречались на разных вечерах. Я один раз был у нее дома и один раз танцевал с ней вальс.
Она спела «В городском саду играет духовой оркестр», а пела она это так, как никому не снилось, а после этого под эту музыку пригласила меня на вальс. Да-да, именно она меня, потому что у меня никогда бы не хватило духу пригласить ее. Спела она бесподобно, танцевала она бесподобно. Да и вообще это была совершенно бесподобная женщина и я, как всякий нормальный мужчина, был немножко в нее влюблен.
Странно, я никогда не видел «Карнавальную ночь», то есть фильм, с которого началась ее популярность. И уже больше не увижу – я даже не хочу его видеть теперь. В первый раз я ее видел в кино в «Пяти вечерах» (фильм Никиты Михалкова — ред.), и она меня совершенно потрясла. То есть впечатление такой силы, которое так за все эти годы и никуда не ушло.
Она была совершенно потрясающая актриса. Я часто думал, что если бы она была в Голливуде, она была бы супер-мега-звездой, потому что в ней было все – и талант, и голос, и музыкальность, и изящество, и чувственность, и красота.
Есть пословица, которую я ненавижу, она звучит так: «Нет незаменимых людей». Это вранье. На самом деле, нет заменимых людей, потому что каждый человек совершенно сам по себе отдельный и уникальный. Нет заменимых людей. И, конечно, к Людмиле Гурченко это относится втройне. Мне ее сильно будет не хватать.
