Доллар ниже 25

[spoiler]Анна БОЛЬШОВА, актриса: Добрый вечер.

ВЕДУЩИЙ: Ну, а вы лично на своем кошельке, на своих сбережениях, не знаю, вы чувствуете вот влияние падения доллара?

Анна БОЛЬШОВА: Безусловно, потому что получается, что съемочный день или цена спектакля, антрепризного, например, она, измеряется в долларах.

ВЕДУЩИЙ: Что, до сих пор в долларах?

Анна БОЛЬШОВА: Она измеряется в долларах, но зарплата выплачивается рублями. И в какой-то момент, когда сначала с трудом пережили, что доллар стал меньше 30, это была трагедия, потом потихонечку как-то так ужились с этим, потом очень крепко держались за отметку 27, и вот где-то как раз в этот период стало понятно, что надо срочно как-то переворачивать свои свежие головы на рубли и вот как-то цепляться хотя бы за эту сумму и договариваться…

ВЕДУЩИЙ: А вы не можете потребовать от тех людей, которые вам платят, что вы хотите в рублях, или…

Анна БОЛЬШОВА: Нет, я получаю зарплату в рублях.

ВЕДУЩИЙ: Ну, нет, чтобы…

Анна БОЛЬШОВА: Эквивалент соответственно. То есть, например, условно говоря, стоит спектакль тысячу долларов, то, соответственно, получаю я, допустим, по курсу, и потом надо было срочно сказать: ага, я получаю уже не тысячу долларов, я получаю, допустим, 27 тысяч. И вот когда вовремя кто успел договориться таким образом или уже перешел на то, чтобы, например, там 30 тысяч, и так далее, то тогда уже там доллар падает, а ты про себя крестишься и думаешь: ну, слава богу, хорошо, что я тогда не пожадничал и все-таки перешел, вот потерял 30, но осталось хотя бы 27.

ВЕДУЩИЙ: Понятно. Ну, что? Я думаю, что вы далеко не в единственном числе, когда вы об этом говорите. Ну, пусть это несколько обывательский взгляд… Ну, что значит обывательский? Мы живем каждый день. А вот все-таки за падением доллара что стоит? На самом деле, что стоит за этим? И нам, россиянам, надо бояться вот этого «мирового экономического кризиса», который вызван, как говорят, экономическими неурядицами в США, которые, как ни говори, остаются лидерами мировой экономики? Почему мы так зависим, и зависим ли, но если да, то почему мы зависим от состояния американской экономики? И вообще, как нам хранить теперь свои сбережения, в какой валюте? Вот об этом мы будем говорить с нашими весьма компетентными гостями.

Я представляю вам их, как всегда, справа от себя и против часовой стрелки. Итак: Александр Дмитриевич Жуков, заместитель председателя Правительства Российской Федерации, добрый вечер, давненько вы у нас не были; рядом с вами Михаил Михайлович Задорнов, президент-председатель Правления банка, название не имею права говорить, потому что реклама будет тогда, так что вы президент крупного банка.

Михаил ЗАДОРНОВ: Пусть будет так. Секретного.

ВЕДУЩИЙ: Да, секретного банка.

Напротив меня Евгений Шлемович Гонтмахер, руководитель Центра социальной политики Института экономики Российской Академии Наук, рядом с ним тоже давно у нас не бывавший Сергей Юрьевич Глазьев, член-корреспондент Российской Академии Наук и руководитель Национального института развития. И, наконец, Гарегин Ашотович Тосунян, президент Ассоциации российских банков. Всем вам добрый вечер и спасибо, что пришли.

Я сейчас хочу задать вам общий вопрос. Начну с цитаты президента Путина, который год назад, это было 22 августа 2006 года, заявил следующее: «Статистика и реальное положение в экономике показывают, что укрепление рубля может быть критическим в этом году для нашей национальной экономики». И с тех пор прошел год, а курс рубля продолжает укрепляться, если я не ошибаюсь. Насколько серьезна эта проблема с точки зрения развития экономики страны, самочувствия отечественного производства, вот это укрепление рубля? Любой может начать, кто хотел бы.

Александр ЖУКОВ, заместитель председателя Правительства РФ: Давайте я начну круг.

ВЕДУЩИЙ: Пожалуйста, давайте, Александр Дмитриевич.

Александр ЖУКОВ: Вы знаете, действительно, рубль укрепляется, особенно по отношению к доллару. Как, я думаю, все успели заметить, и как наша прекрасная «свежая голова» об этом сказала. Но с другой стороны, все понимают, что авторитет рубля как валюты растет. И на самом деле все меньше людей в России получают свою зарплату в долларах, или в долларовом эквиваленте, потому что это невыгодно. Выгоднее и хранить деньги в рублях, и получать в рублях, потому что рубль больше стоит, особенно по отношению к доллару. Да, доллар падает, не только по отношению к рублю, но и к другим валютам тоже, к евро. Это отражает достаточно серьезные проблемы в американской экономике, это отдельный разговор. Что касается нашей промышленности, особенно тех, кто экспортирует свою продукцию, для них не очень здорово то, что рубль так силен, укрепляется.

ВЕДУЩИЙ: Вот об этом и вопрос: считаете ли вы, что это укрепление рубля может серьезно как-то сказаться в негативном плане?

Александр ЖУКОВ: Вы знаете, за последний год рубль достаточно сильно укрепился. Тем не менее, темпы роста нашей экономики выросли. Если в прошлом году мы имели примерно 6,5 процентов, то в этом будем иметь 7,5. То есть это не оказывает такого катастрофического влияния сегодня на нашу экономику.

ВЕДУЩИЙ: Прошу вас.

Евгений ГОНТМАХЕР, руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН: Хочу продолжить то, что говорил Александр Дмитриевич, но немножко по-другому. Во-первых, темпы роста сравнивать год к году, ну, скажем так, это недостаточно, потому что это стоимостные вещи. Как раз вот отношение курса доллара к рублю, оно сильно влияет на исчисление этих темпов роста. Главное другое. У нас из-за того, что снижается курс доллара, у нас резко ускоряется объем импорта.

И, наверное, коллеги подтвердят, есть прогноз, что в 2010 году у нас объем стоимостной импорта будет такой же, как наш экспорт. И вот это очень серьезная проблема…

ВЕДУЩИЙ: В чем проблема, вот объясните вот «свежей голове».

Евгений ГОНТМАХЕР: Проблема заключается в том, что сейчас благодаря высоким ценам на нефть, на газ, на другое наше сырье, у нас так называемый платежный баланс достаточно положительный. Поэтому у нас большие золотовалютные запасы, у нас стабфонд растет и прочее. В результате вот этих ценовых диспропорций, которые мы видим, у нас в 2010 году может сложиться ситуация, кстати, это заложено в бюджете на 2010 год, у нас не будет профицита бюджета. У нас просто в страну будет поступать денег меньше, чем мы хотели бы. И у нас тогда возникнут проблемы. У нас не будет расти стабфонд, у нас может остановиться рост золотовалютных запасов и у нас может остановиться фактически рост расходов бюджета. Отсюда возникнет целый ряд… могут возникнуть и социальные проблемы. Об этом надо думать уже сейчас.

Сергей ГЛАЗЬЕВ, руководитель Национального института развития: Я думаю, что пугать не надо нам зрителей. На самом деле у нас величина резервов сегодня примерно раза в четыре больше, чем необходимо для работы нормальной экономики. То есть мы накопили и валютных резервов, и в стабфонде в два раза больше, чем объем денег, который в экономике работает. Поэтому у нас с резервами зашкаливает, и в этом смысле в обозримом будущем никакой серьезной угрозы не существует.

Но вопрос, который вы задавали, действительно, рост зависимости нашей экономики от импорта происходит. Например, 60 процентов машин и оборудования, которые вводятся сегодня в России, — это импортное уже машинное оборудование. То есть мы переходим на иностранную технологическую базу.

ВЕДУЩИЙ: Это из-за денег или просто из-за того, что мы не умеем производить то, что нам надо?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: В основном это, конечно, связано не столько с курсом рубля сейчас, сколько с глубоким разрушением нашего машиностроительного комплекса, что происходило все 90-е годы, когда была гиперинфляция, не было долгосрочных кредитов. Сейчас курс рубля, укрепляясь, естественно, снижает ценовую конкурентоспособность наших товаров, подстегивает импорт.

ВЕДУЩИЙ: За рубежом?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Нет, и внутри России, импорт дешевеет.

ВЕДУЩИЙ: Понятно.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Если это импорт из Америки, например, он, дешевеет, из Европы — в меньшей степени. На продовольственном рынке, на розничном рынке в целом, больше даже на вещевом, зависимость от импорта тоже очень большая, доходит в крупных городах до 50 процентов. И мы должны понимать, что наша экономика сегодня перед выбором: либо мы сумеем все-таки дать толчок к росту производства готовых товаров, и машин, и легкой промышленности, и продовольствия, для этого нужна активная кредитная политика, нужно давать возможность предприятиям работать, или постепенно у нас в силу естественного повышения курса рубля… естественного, потому что курс рубля сегодня занижен. Если бы Центральный Банк не сдерживал рост курса рубля, то, наверное, он был бы сегодня даже до 15 рублей за доллар, могли бы дойти. То есть курс рубля сегодня искусственно занижается, и это получается, что мы все вместе, все люди и вся экономика, субсидируем экспорт. Экспорт у нас в основном сырьевой.

ВЕДУЩИЙ: Михаил Михайлович, получается так, вроде бы вот для обывателя, наш рубль крепкий. Замечательно. А тут выходит, что нет, не замечательно совсем.

Михаил ЗАДОРНОВ, президент-председатель Правления банка: Ну, почему не замечательно? Два очень простых примера. А что плохого, что у нас импортное оборудование становится дешевле, и мы можем заменить ту плохую технику, которая практически хороший товар в стране не может производить. Если мы сами можем эту технику делать, в некоторых отраслях мы делаем хорошие, например, электрические машины, или КамАЗы, например, делаем — замечательно. Но некоторое оборудование, я не буду говорить, по каким причинам, соответственно, мы делать сами не можем. Соответственно, это оборудование дешевле закупить, обновить собственные мощности и выпускать нормальную продукцию, что, кстати говоря, сделано сейчас, например, в пищевой промышленности. Значительная часть ее производит…

Гарегин ТОСУНЯН, председатель Ассоциации российских банков: Кстати, в том числе и для развития отечественного производства тоже нужно оборудование. И поэтому когда мы так односторонне подходим и говорим о том, что если импорт начинает увеличиваться, то это плохо, то даже для самого развития промышленного производства нужно именно ввозить опять же оборудование, которого теперь уже нет.

Мы должны подвести некоторую черту. Да, я согласен, что мы разрушили в определенной степени часть своей экономики, но я не думаю, что в советский период она такая уж конкурентоспособная по всем направлениям была, но что было, то было. Сейчас, когда мы оцениваем влияние вот валют и валютных курсов, то мы должны оценивать не односторонне. Во-первых, нужно к двум валютам оценивать соответствующее укрепление рубля, и оно если к доллару, то действительно довольно значительно, а если к двум валютам, то далеко не так. И с другой стороны, когда мы оцениваем его укрепление, то мы должны оценивать под углом зрения того, что мы фактически и обязательства имеем во многих случаях тоже в иностранной валюте. Так вот укрепление рубля фактически дает возможность легче с этими обязательствами…

ВЕДУЩИЙ: «Свежая голова», вы, когда приходите в магазин, лежат два товара, так сказать, один наш, другой не наш, при одинаковой цене какой вы купите?

Анна БОЛЬШОВА: Может, тут, кстати, срабатывает еще то, что я…

ВЕДУЩИЙ: Больше доверяете…

Анна БОЛЬШОВА: Все равно доверяю, может быть, где-то нашим продуктам, смотря что. Знаете, вот тут срабатывает то, что в детстве мы ели вроде бы очень простую еду. Когда мы приходили в магазин, у нас было два сорта сыра…

ВЕДУЩИЙ: Это в хорошие дни было два сорта сыра.

Анна БОЛЬШОВА: Подождите, я помню, мне было 14 лет, у нас были визитки, вот когда мы по визиткам еду покупали, вот это вот было. Я просто, что хочу сказать? Вы знаете, у меня лично, у меня какой-то есть, может быть, подход, что вообще еда может быть простой, и вкусной, и полезной — главное. И у меня почему-то есть еще какая-то иллюзия, какой-то, может быть, рудимент оставшийся, то, что раньше было. Допустим, не было, не принято было какие-то сложные удобрения использовать…

ВЕДУЩИЙ: Я понял вас.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Правильно вы делаете, потому что контроль за качеством отечественных продовольственных товаров гораздо сильнее, чем за импортными.

ВЕДУЩИЙ: Хорошо. Вернемся к экономике. Александр Дмитриевич, это было в марте прошлого года на форуме в Швейцарии, в Давосе. Вы говорили: «В ближайшие два года курс доллара будет находиться в пределах 27,5-28 рублей за доллар». Сейчас 25. Я абсолютно понимаю, что вы не гадали на кофейной гуще, говоря 27,5-28. Почему так трудно? Это что, очень неожиданно было, что вдруг вот это произойдет?

Александр ЖУКОВ: Вы знаете, доллар падает, как я уже сказал, не только по отношению к рублю, к евро тоже, очень сильно. В чем причина? Американская экономика сегодня имеет огромный бюджетный дефицит. Думаю, что это связано и с войной в Ираке, в Афганистане, которая требует все больше и больше денег. Американская экономика испытывает огромный дефицит торгового платежного баланса. То есть вот где импорт в Америку намного больше экспорта. Причем диспропорция колоссальная. Это тоже очень опасная вещь. И все это определенным образом влияет и на американскую валюту. Сейчас уже американская экономика, которая последние годы, в общем-то, развивалась достаточно высокими темпами, вот темпы ее роста замедлились. Власти американские, в том числе денежные власти, предпринимают определенные усилия для того, чтобы оживить. Например, снижают ставку рефинансирования, то есть стоимость денег, чтобы они были дешевле. Все это ведет к тому, что американская валюта ослабляется, курс ее снижается значительно более быстрыми темпами, чем это можно было ожидать.

ВЕДУЩИЙ: Господа, в течение опять-таки ближайших опять-таки… возьмем два три года, будет продолжаться серьезно падение доллара?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Я уверен, что будет продолжаться, и более того, нынешнее падение можно было предсказать. И мы предупреждали и правительство, и Центральный банк, я имею в виду многих ученых и экспертов, что доллар будет падать, потому что американская печатная машина уже давно работает по принципу финансовой пирамиды. То есть американцы должны огромные деньги всему миру, и для того чтобы расплачиваться по ранее взятым долгам, они печатают все новые и новые деньги, эмитируя все новые и новые бумаги. То есть это финансовая пирамида, которую они уже не могут остановить.

ВЕДУЩИЙ: И это будет дальше падать?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Это будет неизбежно дальше происходить, то есть накачка долларовой массы будет увеличиваться, потому что американцам нужно расплачиваться за ранее взятые долги по всему миру. 60 процентов уже эмиссии долларов идет за пределы США, по сути дела, в оплату ранее взятых долгов. И они уже не контролируют на самом деле реально курс своей валюты.

ВЕДУЩИЙ: Михаил Михайлович, еще хочу вам сказать, что в прогнозах Минэкономразвития, в 2008-2009 годы они прогнозируют 27-28…

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Вот я скажу, что это не безобидные вещи, потому что на том, что курс доллара падал гораздо быстрее, чем наши денежные власти предполагали, мы потеряли порядка 30 миллиардов за последние 10 лет обесценения наших валютных резервов.

ВЕДУЩИЙ: Михаил Михайлович?

Михаил ЗАДОРНОВ: Я акцентирую сначала на том, что сказал Гарегин Ашотович. У нас сейчас и валютные резервы, и, в принципе, вот как бы ориентация к валютам не только на доллар. Есть так называемая бивалютная корзина.

ВЕДУЩИЙ: Бивалютная.

Михаил ЗАДОРНОВ: Бивалютная — доллар-евро. И когда люди… Люди, понимаю, привыкли к доллару, но надо ориентироваться не только на доллар по курсу, а две валюты, доллар-евро в определенном соотношении. Если мы смотрим на них, а не на доллар, движения не такие резкие.

Теперь по доллару. Дело в том, что если мы посмотрим 30-40 лет истории американской, то доллар против основных валют, ну, еще не было евро, был там фунт, швейцарский франк, он по синусоиде, как волна, ходит. Понимаете? То есть он-то обесценивается достаточно низко против этих валют, и он сейчас еще примерно процентов на 10 выше, чем нижняя граница, дно очередной волны. А потом он поднимается. И мы помним, когда евро был всего-навсего 82 американских цента, стоил.

ВЕДУЩИЙ: А сейчас евро 1 доллар 40 центов. Это не просто вот такой…

Михаил ЗАДОРНОВ: 82 цента — это было в 2002 году. За 5 лет обесценение практически произошло на 70 процентов.

ВЕДУЩИЙ: Гораздо больше, чем по отношению к рублю.

Михаил ЗАДОРНОВ: Конечно, гораздо больше. И вот где-то он достигнет… Я могу, с чем согласиться, Сергей, что он где-то, видимо, еще не достиг дна, но он к нему близок, и потом вместе с началом нового подъема на американском рынке… Сейчас просто экономика США близка, видимо, ну, по крайней мере, или к нулевому росту, или к очень небольшим показателям роста, к рецессии, затем пойдет вновь подъем доллара. Но когда он пойдет? Ну, видимо, года через два…

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Они должны расти на 20 процентов в год. Чтобы американская экономика начала абсорбировать эту долларовую массу огромную, темпы роста должны быть невероятные.

Михаил ЗАДОРНОВ: Ну, во-первых, де-факто американцы еще и обесценивают, вот этим падением доллара они обесценивают свои долги. То есть реально они обесценивают долг…

Гарегин ТОСУНЯН: Это умышленная в определенной степени политика. Но, Владимир Владимирович, вот вы в некотором смысле упрекнули за те прогнозы, которые давались.

ВЕДУЩИЙ: Нет, Боже упаси.

Гарегин ТОСУНЯН: Я просто хотел бы обратить внимание, что можно прогнозировать экономические какие-то последствия, но прогнозировать политические действия действительно тяжело. А доллар в значительной степени имеет, вот эти его колебания, о которых говорит Михаил Михайлович, они имеют, с одной стороны, экономический базис, а в значительной степени из-за доминирующей позиции доллара на рынке, которую в свое время мировое сообщество позволило себе, а теперь нейтрализует, вот сейчас происходит нейтрализация. И эта нейтрализация приводит к тому, что, в принципе, доллар сейчас начинает постепенно оттесняться, но не в его интересах в этот период оттеснения себя полностью дискредитировать. Поэтому они, конечно же, сделают максимум, с одной стороны, усилий для того, чтобы на этом обесценении выправить экономику, но с другой стороны, приложат максимум усилий, чтобы доллар полностью не оказался в дефолте.

ВЕДУЩИЙ: Совсем коротко перед рекламой. Нам бояться вот этого…

Гарегин ТОСУНЯН: В рублях работать надо и жить в рублях. Национальная валюта есть все-таки.

ВЕДУЩИЙ: И все? И все прекрасно, и все хорошо, прекрасная маркиза?

Александр ЖУКОВ: Нам этого бояться, абсолютно не следует. У нас достаточные резервы накоплены, которые гарантируют сегодня стабильность рубля. И это главное для россиян.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Бояться надо обесценения этих резервов, потому что значительная часть резервов в долларах, в том числе 10 миллиардов, которые у населения.

Михаил ЗАДОРНОВ: 40 процентов в евро. Уже 40 процентов в евро.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Наконец-то начали диверсифицировать.

Анна БОЛЬШОВА: Во что срочно переводить доллары. В рубли или в евро. Или пусть лежат в долларах еще лет 10.

Евгений ГОНТМАХЕР: Надо бояться рублевой инфляции, даже не долларовой.

ВЕДУЩИЙ: Хорошо. Значит, нас американская экономика, конечно, интересует, но чуть меньше, чем собственная. Правда? Поэтому, вот услышав успокоительные слова и некоторую настороженность, прошу вас задуматься, а пока что будет реклама.

ВЕДУЩИЙ: Мы продолжаем эту небезразличную всем тему. Я хотел бы сказать, что 21 сентября, совсем недавно, министр финансов США господин Полсон сказал: «До технического дефолта в Америке осталось 10 дней». Ну, эти 10 дней прошли, конечно, без дефолта, но, тем не менее, это вообще было, так сказать, несколько неожиданно. Само слово «дефолт» нас пугает, мы все помним 1998 год. Мы все помним, что это такое было и с чем нам пришлось, потом жить. И поэтому должен задать вам вопрос, Александр Дмитриевич, слово это «дефолт» не должно у нас где-то тут вот держаться, применительно к нам?

Александр ЖУКОВ: У нас оно должно быть всегда в памяти. Почему? Потому что мы знаем, какие это несет последствия для экономики и для людей. Именно поэтому мы и создали все резервы, необходимые для того, чтобы у нас дефолта не произошло.

Что касается американской экономики, ну, я думаю, что страхи о ее скорой кончине, они очень сильно преувеличены.

ВЕДУЩИЙ: Это я понимаю. Но нам, лично, дома, здесь, бояться дефолта не следует?

Александр ЖУКОВ: Нам дефолта бояться не следует по ряду причин.

Первая — у нас профицитный бюджет. У нас создан стабилизационный фонд в экономике, или резервный фонд, как теперь будет называться, который гарантирует нас от дефолта даже в случае, если цены на нефть в два раза снизятся. Вот говорят: наша экономика сильно зависит от цен на нефть. Да, сильно зависит. Но мы обязаны просто сделать все, чтобы не повторилась картина 90-х годов. И даже если цены в два раза на нефть упадут, наш бюджет будет сбалансирован, государство сможет выполнять все свои обязательства перед гражданами. Не будет такой ситуации, когда по полгода у нас зарплаты и пенсии не платились, банки не разорятся, потому что у нас есть достаточные резервы, Центральный банк имеет достаточные резервы, чтобы поддержать банки, даже в том случае, если они будут испытывать определенные проблемы.

ВЕДУЩИЙ: Не могу не спросить, если это произойдет, если действительно нефть так упадет в цене, в течение, какого времени мы сможем это выдержать?

Александр ЖУКОВ: Наши резервы рассчитаны на то, что если цены на нефть упадут до примерно 30 долларов за баррель, то есть почти в три раза меньше, чем сегодня, мы в течение трех лет сможем при таких ценах выдерживать все параметры нашего бюджета.

ВЕДУЩИЙ: Евгений Шлемович, вопрос к вам. Вот есть более неприятное суждение, скажем так, и среди них ваша собственная точка зрения. Я вас цитирую: «Для малоимущих граждан падение американской валюты так же страшно, как дефолт 1998 года. Фактически мы вползаем в дефолт, который нацелен, прежде всего, на тех, у кого с деньгами плохо». Что вы имеете в виду?

Евгений ГОНТМАХЕР: Да, я могу объяснить.

ВЕДУЩИЙ: Пожалуйста.

Евгений ГОНТМАХЕР: Тут уже много говорили высоких всяких слов о том, что хорошо, что доллар падает, и прочее. Вот эти 10 миллиардов долларов, о которых вы упомянули, которые находятся у населения, значительная часть — это те сбережения, которые лежат — от тысячи до 2 тысяч долларов — под подушкой у стариков, у наших пенсионеров. Люди научены, к сожалению, 90-ми годами, теми же дефолтами, и они привыкли хранить в зеленых бумажках. И понимаете, в чем дело? Несмотря на то, что в последнее время действительно рубль укрепляется, но пожилому человеку, особенно где-то далеко в деревне, дойти до обменного пункта и обменять это на рубли — это, как правило, очень большая проблема. И эти люди, у них вот эта тысяча была, как вы сказали, она тает, тает и тает. И фактически эти деньги для чего? Это деньги на черный день, на похороны и прочие всякие дела. И эти люди… Я просто знаю, я не работаю в правительстве, слава Богу, я езжу по регионам. Я вижу, что многие пожилые люди мечутся. Они не знают, что сделать с этими очень небольшими, с нашей точки зрения, суммами. В этом смысле, мне кажется, что это такой микродефолт, который сейчас происходит.

Гарегин ТОСУНЯН: Если далеко до обменников, где они взяли эти зеленые бумажки?

Евгений ГОНТМАХЕР: Да им привезли.

Гарегин ТОСУНЯН: Так, может быть, отдать обратно чтобы в рубли перевели уже?

Евгений ГОНТМАХЕР: Минуточку. А вы думаете, Гарегин Ашотович, что уже к рублю такое супердоверие? Ведь наше население, к сожалению, испытав в 90-е годы, 1998 год, 1994 год, 1991 год… Все же помнят до сих пор, как это все было. Поэтому нужно людям не просто объяснить, нужно вообще вести нормальную политику доходов. Вот сейчас пенсии. Да, пенсии поднимаются. Но я же специально сказал перед рекламной паузой, что нас должно больше всего беспокоить. Инфляция, которая бьет больше всего как раз по старикам. Именно инфляция. Если у нас хлеб подорожал с начала года, вот я посмотрел данные Росстата, на 18 процентов по стране. И как вы думаете, что этим людям делать? Поэтому надо, видимо, в отношении этих людей проводить какую-то четкую адресную политику.

ВЕДУЩИЙ: Но это давайте так отделим, если угодно…

Евгений ГОНТМАХЕР: Почему? Это важно.

Михаил ЗАБОРНОВ: Владимир Владимирович, можно два таких коротких замечания.

ВЕДУЩИЙ: Да, конечно. Просто я хотел бы понять, одно дело падение доллара, и вы объяснили, что для тех людей, у которых…

Евгений ГОНТМАХЕР: Да, это существенно.

ВЕДУЩИЙ: А другое сила инфляции, не связана с падением доллара.

Евгений ГОНТМАХЕР: Причем для людей каждый рубль важен. Понимаете? Каждый рубль.

ВЕДУЩИЙ: Понимаю.

Михаил ЗАДОРНОВ: Мне кажется, что в этих словах и вот то, о чем говорила Анна, все-таки мы еще живем некоторыми старыми представлениями. Вот смотрите, я на конкретных цифрах приведу. Вот действительно появились в газетах калькуляции, что там 10 миллиардов долларов осталось, говорили о том. Я беру эти 10 миллиардов долларов, это соответственно получается, что это примерно 250 миллиардов рублей, соотношу с общей суммой сбережений, которая сейчас примерно 12 триллионов, и получаю, что это меньше 2 процентов общих вкладов. Не то, что даже на руках есть, а от вкладов 2 процента. То есть это ничто. Это сумма, которая абсолютно ничтожная, и она уменьшилась в разы. Теперь если мы возьмем сейчас валютные вклады, официальные, которые в банках сейчас лежат в целом в системе, я не говорю про свой банк, у нас чуть выше доля валюты, потому что в Москве в основном люди приносят вклады, но всего это сейчас 18 процентов общего объемов вкладов. Вся валюта. Из них доллар составляет процентов, ну, наверное, 12. То есть люди, они не глупые люди. Они с 2003 года наблюдают все время сокращение реальное доллара. Они уже давно переложились. Они, конечно, держат эти 10 процентов в долларах, но они уже это движение сделали. И поэтому когда мы говорим, что вот привязка к доллару, 10 миллиардов — это действительно какой-то остаток, который измеряется даже не десятками процентов, а процентами от общего объема средств, которые находятся…

Евгений ГОНТМАХЕР: Я просто хочу ответить. У нас официально, по официальным данным, только 20 процентов населения имеют сбережения.

Михаил ЗАДОРНОВ: Ничего подобного. Влады в банках имеют примерно треть населения сегодня. Это вклады в банках. Вклады, которые официально…

Евгений ГОНТМАХЕР: Минуточку. И распределение сбережений между разными социальными слоями, оно очень неравномерно.

Михаил ЗАДОРНОВ: Вы мне не докажете, что пенсионер, который получает 4 тысячи рублей сейчас у нас, к сожалению, что он в долларах держит свои сбережения. Вот он держит 500 долларов. У него уже просто нет сбережений. Понимаете? К сожалению.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Этот разговор в пользу бедных, который не имеет никакого смысла, действительно.

ВЕДУЩИЙ: Разговор в пользу бедных не имеет смысла?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Вот этот конкретно — не имеет смысла.

ВЕДУЩИЙ: А что имеет смысл?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Потому что реально наши бедные получают доходы в рублях, и защита рубля от обесценения — это главнейшая задача государства. Вот за это надо бороться.

Михаил ЗАДОРНОВ: Их рублевые доходы и защита от инфляции — при чем здесь доллар?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Наши денежные власти сами, во-первых, прозевали во многом момент падения доллара, да еще гражданам вовремя не объяснили, что от долларов надо избавляться. Да, это нанесло им огромный ущерб.

ВЕДУЩИЙ: Вы знаете, в моей программе я много раз, помню, как и год назад, и вы лично, и другие говорили: храните деньги в рублях.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Надо людям объяснить, что за эти годы все-таки создана система страхования вкладов. Застраховать вклад в рублях мы можем, а в долларах мы уже не можем.

Евгений ГОНТМАХЕР: Сергей Юрьевич, а сколько за последние годы укрепления рубля люди потеряли реально от того, что они или с опозданием меняли доллары на рубли, или до сих пор все равно держат?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Понимаете, мы не спасем их сбережения в долларах никак. Поэтому вот мы, как российское государство, за доллар отвечать не можем. Более того, даже уже американцы не могут заго толком отвечать. Поэтому мы должны людям объяснять: не храните деньги в рискованных деньгах.

ВЕДУЩИЙ: Гарегин Ашотович, у меня к вам вопрос…

Гарегин ТОСУНЯН: А может, тем не менее… Вы задали вопрос…

ВЕДУЩИЙ: Насчет вкладов я вам задам вопрос, вот эти вклады, это связано с банковской системой, я хочу потом вас спросить. Говорите, что вы хотите.

Гарегин ТОСУНЯН: Вы затронули тему — технический дефолт, американский, как он ассоциируется с возможностью нашего дефолта. Я, абсолютно согласен, что нам надо в памяти держать дефолт 1998 года, но хочу подчеркнуть, что это совершенно разные вещи. Вот дефолта 1998 года нам надо бояться, страшиться, и мы сегодня имеем достаточный запас прочности, чтобы его не допустить. Но технический дефолт, о котором говорят американские власти, это совершенно другая статья, это совершенно другая ситуация. Она говорит о том, что даже для американцев не будет иметь серьезных последствий, тем более для нас. Речь идет о переоценке обязательств, и это делается в техническом режиме, а отнюдь не рассматривается как некий эффект 1998 года.

Михаил ЗАДОРНОВ: Секундочку. Полсон пугает Конгресс. Они хотят больше бумаг выпустить…

Гарегин ТОСУНЯН: Чтобы выбить. Это определенный инструмент воздействия на…

Михаил ЗАДОРНОВ: Это чистая внутренняя политика.

Гарегин ТОСУНЯН: Да.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Это говорит о том, что они просчитались при планировании бюджета. Они недосчитали объем обязательств, который им придется погашать. То есть они зарезервировали денег в бюджете для погашения своих обязательств меньше, чем нужно было. Это плохой признак.

Гарегин ТОСУНЯН: Поэтому не надо нам эти страшилки, которые даже для них не страшилки, переносить на нашу почву.

ВЕДУЩИЙ: Хорошо. Если позволите, значит, международное рейтинговое агентство, хорошо вам известное, «Standard & Poor’s» предупредило о возможном банкротстве или о множественных банкротствах среди российских банков из-за глобального ухудшения ликвидности. Риску в основном, как они говорят, подвержены банки второго и третьего эшелонов, которые столкнутся с реальной угрозой банкротства, самоликвидации и так далее. Это было в газете РБК-Daily. Так, не так?

Гарегин ТОСУНЯН: Не так.

ВЕДУЩИЙ: Не так.

Гарегин ТОСУНЯН: Причем однозначно не так. Причем вот эти прогнозы пессимистические периодически выкатываются в нашу прессу, как из внешних источников, так и из…

ВЕДУЩИЙ: А для чего это делается?

Гарегин ТОСУНЯН: Трудно сказать, но, во-первых, видите, как экстраполируются внешние неустойчивости на финансовом мировом рынке — только однобоко преподносятся как возможные негативные последствия для нашего рынка. Тем более что, конечно, мы часть мирового рынка, и некоторые напряги с ликвидностью, мы не можем не испытывать. Но когда мы говорим о запасе прочности, который сформирован и в резервном фонде, и в золотовалютном фонде Центрального банка, то это является основной гарантией. А делается это в значительной степени опять же из-за определенных экономических интересов и политических интересов тех, чьим рупором…

Александр ЖУКОВ: Я, как представитель власти, просто должен прокомментировать.

ВЕДУЩИЙ: Вот я вам и хочу, как представителю власти, задать следующий вопрос. Значит так, политолог Владимир Филин считает, что хотя в ближайшие полгода банковский кризис в России вряд ли возможен, многое может измениться после выборного цикла. Так он говорит. То есть власти, он так утверждает, могут решить, что невыгодно за свой счет поддерживать финансовую стабильность банковской системы и «обрушат» лишние банки, назвав это «санацией » банковской системы. В итоге, говорит он, 400 миллиардов рублей, лежащих на депозитах граждан в российских банках, будут «стерилизованы». Ну-ка?

Гарегин ТОСУНЯН: Как стерилизована? Система страхования гарантирует эти средства.

ВЕДУЩИЙ: Это не «Standard & Poor’s». Ну, давайте, что вы скажете?

Александр ЖУКОВ: Политологи, они, конечно, всегда с такой особой стороны смотрят на все. Я думаю, что надо быть спокойным, что после выборов, во-первых, не произойдет каких-то серьезных изменений в экономической политике России, я уверен в этом. Это первое. Второе.

Конечно, никто не собирается банкротить банки, и проводить, таким образом, стерилизацию или оздоровление, «санацию » банковской системы. Это все ерунда.

Но что я хотел бы сказать? Вот этот банковский кризис, или финансовый кризис, который начался в США, связан с проблемами с ипотекой, потому что раздавали ипотечные кредиты людям, которые реально неплатежеспособны, и сейчас это начинает сказываться. Они не могут платить, банкротятся ипотечные компании, банкротятся или под угрозой банкротства банки, которые им давали кредиты. В связи с этим происходит отток денег, долларов, с развивающихся рынков. Вот смотрите, к нам за первое полугодие этого года пришло 66 миллиардов долларов капиталов в Россию. Это вообще беспрецедентная вещь. Огромные деньги пришли в российскую экономику. Часть из этих денег — это спекулятивные деньги, так называемые «хеджфонды» вкладывают деньги. Они ищут место, где они большую прибыль могут получить. Российский фондовый рынок — самый прибыльный фондовый рынок по итогам прошлого года, был в этом году тоже. Естественно, они сюда пришли. Ситуация складывается таким образом, что денег не хватает там, что деньги начали уходить из России. Но за два месяца ушло всего 7 миллиардов.

Я к чему это говорю? Сказывается ли на нашей экономике, на нашей финансовой системе этот кризис? Да, потому что она сегодня открыта для движения капитала. Но по сравнению с тем количеством денег, которые пришли, это мизерная часть. И второе. По сравнению с нашими резервами, Центрального банка, сейчас 425 миллиардов долларов, плюс стабилизационный фонд 130 миллиардов, это тоже мизерная часть.

И правительство не будет способствовать разорению банков. Наоборот, правительство и Центральный банк сделают максимум для того, чтобы сохранить стабильность российской банковской системы.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: К сожалению, этого не происходит.

ВЕДУЩИЙ: Скажите, пожалуйста, вы храните деньги в банке? У вас есть счет?

Анна БОЛЬШОВА: Да.

ВЕДУЩИЙ: В банке?

Анна БОЛЬШОВА: Да.

Гарегин ТОСУНЯН: А что так печально?

Анна БОЛЬШОВА: Знаете, я сижу и судорожно соображаю, во что же… У меня есть небольшая сумма в долларах. Думаю — во что переводить? Переводить ли в золото ли, переводить ли в евро или все-таки в рубли?

Александр ЖУКОВ: В рубли.

ВЕДУЩИЙ: Знаете что, сейчас у нас будет реклама, и после рекламы мы будем говорить именно об этом, в чем, как и где лучше хранить свои личные сбережения и чего нам с вами бояться. А сейчас реклама.

ВЕДУЩИЙ: Итак, тут у нас были некоторые горячие разговоры, пока была реклама, и я, как ни стараюсь удержать гостей, чтобы они подождали для вас, они не могут. Они волнуются не меньше вас по поводу как им жить дальше. Я не знаю, как они хранят свои сбережения. Они, конечно, скажут, что в рублях, разумеется, я так думаю. Но, тем не менее, начну, пожалуй, вот с чего. Сергей Юрьевич, вы считаете, что доллар уже через 3-4 года, как вы говорили, потеряет статус доминирующей валюты. Так?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Во всяком случае, мир стремительно идет к многовалютной системе.

ВЕДУЩИЙ: Ну, как мы должны подготовиться к этой ситуации?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Мы должны, во-первых, больше доверять самим себе и своей валюте. Нужно переходить на экспорт рублей, я в этом убежден. Давно уже пора экспорт нефти, газа переводить на рубли и не брать на себя валютные риски.

ВЕДУЩИЙ: А вот простому человеку как быть сейчас?

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Людям нужно объяснять. Вот очень жаль, что 10 миллиардов по-прежнему у нас население хранит в долларах. Эти деньги будут обесценены на 20, на 30 процентов за ближайшие пять лет. Нужно, конечно, объяснять людям, что в стране созданы условия для того, чтобы хранить деньги в рублях. Развернута система гарантирования вкладов. Поэтому если у вас, допустим, в пределах 200 тысяч рублей…

Гарегин ТОСУНЯН: 400.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Уже 400 тысяч, система будет развиваться дальше. Значит, храните в рублях без всякого риска. И самый, конечно, важный вопрос — необходимо остановить внутреннее обесценение рубля с тем, чтобы рубль все-таки прочнее встал на ноги.

ВЕДУЩИЙ: Но вот вы, Евгений Шлемович, как-то сказали, что в этой ситуации надо предложить людям помощь. В нынешней ситуации? Что вы имеете в виду? Насколько я понимаю, у вас есть свой какой-то план. Ну, не план, предложения. Вы не могли бы коротко обрисовать, что вы имеете в виду?

Евгений ГОНТМАХЕР: Планы есть только у правительства.

ВЕДУЩИЙ: Хорошо.

Евгений ГОНТМАХЕР: Я считаю так, что сейчас необходимо срочно заняться заработной платой бюджетников. Это у нас самые бедные работающие слои.

ВЕДУЩИЙ: Что значит — заняться заработной платой?

Евгений ГОНТМАХЕР: Надо им повысить заработную плату.

ВЕДУЩИЙ: За счет?..

Евгений ГОНТМАХЕР: Такие возможности есть в нашем бюджете. За счет стабилизационного фонда, процентов от стабилизационного фонда, за счет того же профицита бюджета, за счет перестройки самой структуры бюджета. Я не призываю увеличить печатание денег, естественно. Это первое. И второе — надо, конечно, заняться все-таки нашими пенсионерами. Потому что рост пенсий сейчас у нас фактически отсутствует. Если мы сравним инфляцию для пенсионеров, то она не меньше, чем тот рост, который был в последнее время.

ВЕДУЩИЙ: То есть он остановился, вы хотите сказать?

Евгений ГОНТМАХЕР: Да, я считаю. Так это расходы показывают.

Михаил ЗАДОРНОВ: Если брать в реальном выражении…

Евгений ГОНТМАХЕР: Продуктовая корзина выросла за январь-август…

ВЕДУЩИЙ: Стоимость.

Евгений ГОНТМАХЕР: Стоимость корзины — на 14 процентов. А мы с вами прекрасно знаем, что пенсионеры в основном потребляют за счет своей пенсии. А ЖКХ, которое выросло на 18 процентов, общественный транспорт вырос на 14 процентов.

ВЕДУЩИЙ: Михаил Михайлович, вы хотели что-то?

Михаил ЗАДОРНОВ: Я как представитель банковской системы тоже здесь, я хочу сказать, что не стал бы так благодушно говорить в целом о банковской системе.

Все-таки на нее влияние вот эти события очень серьезное производят. Во-первых, мы живем в новой реальности. Деньги стали дороже, вот деньги в мире. И многие наши банки занимали для развития деньги за границей. Поэтому вот последние два месяца банковская система в очень жестких условиях. Она не может больше занимать за границей, должна отдавать, расплачиваться. Я говорю в целом о системе. И доверие внутри системы также несколько подорвано, и друг другу банки занимают гораздо меньше, чем раньше. И это ограничивает возможности новых заимствований, соответственно, для населения и для предприятий. Если государство в данной ситуации в лице ЦБ и бюджета не будет работать на повышение ликвидности в банковской системе, денег просто бюджетная система в экономику дополнительно не даст, то это к чему приведет? Сначала кредиты замедлятся и населению, и соответственно предприятиям, а затем замедлится экономический рост. Это совершенно очевидная вещь.

Но в чем прав Сергей Юрьевич? Вклады. Вот здесь мы сейчас почему спокойны? Потому что 80 процентов вкладов в 20 крупнейших банках. Есть система гарантирования. Там по числу 98 процентов всех вкладов, они гарантированы.

ВЕДУЩИЙ: Вот вы упоминаете все время слово «кредиты». Вот в Америке, в частности, проблема основная экономическая — это как раз то, что они давали ипотечные кредиты очень широко и потом люди не стали возвращать, не могли по разным причинам.

Михаил ЗАДОРНОВ: У нас, к счастью или, к сожалению, у нас ипотека вся составляет еще пока всего там…

ВЕДУЩИЙ: У нас нет проблемы невозвратов?

Гарегин ТОСУНЯН: У нас нет. У нас проблема невозврата составляет проценты от общего объема кредитования, но проблема в другом. Точнее, вот успокаивающая часть в том, что у нас сам объем кредитования по сравнению к ВВП, особенно ипотечного, долгосрочного кредитования, он насколько мал по сравнению с США, у нас 1 процент к ВВП объемы ипотечного кредитования, и то с натягом, если все назвать ипотечным, что дается под недвижимость. А в Штатах это 60-70 процентов. Поэтому несоизмеримые цифры, как по абсолютным показателям, так и по относительным. Так что в этом смысле мы до этих рисков еще не доросли.

ВЕДУЩИЙ: Это успокаивающая часть.

Гарегин ТОСУНЯН: Это успокаивающая часть. Неуспокаивающая часть, о которой сказал Михаил Михайлович, она, конечно, есть, но с другой стороны, у нас кроме всех тех накопленных резервов, о которых уже Александр Дмитриевич говорил, есть еще один очень важный источник оптимизма. То, что у нас так получилось, что вынуты из кредитного оборота такие огромные средства в виде пенсионного фонда, в виде социальных фондов, что даже если небольшой щелчок пальцем сделает правительство, если власть соответственно сделает то, что давно пора сделать, и расширит объемы кредитных ресурсов, то мы все эти проблемы, которые, конечно же, как-то на нас отражаются, исходя из колебаний международного финансового рынка, мы эти проблемы можем в одночасье решить, если они серьезно возникнут.

И, в принципе, что мы и делаем сейчас. То есть никто не сидит и не спит сейчас. И Центральный банк, и финансовые власти, Ассоциация российских банков эту тему активно обсуждают, и при необходимости очень достаточно несложно решить проблему.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Давно уже необходимость эта наступила. Нужно расширять предложение денег в экономике. Рубль укрепляется, спрос на рубль растет. Надо расширять предложение.

ВЕДУЩИЙ: Значит, смотрите, люди сейчас нас смотрят. Я хотел, чтобы каждый из вас им сказал: вот если у вас деньги, храните их таким-то и таким-то образом. Чтобы вы ответственно говорили этим людям, потому что они, многие, по крайней мере, возможно, вас послушаются. И я бы не хотел, чтобы они потом говорили: а вот в программе Познера вот эти люди мне так сказали, а получилось все наоборот.

Гарегин ТОСУНЯН: Спокойно храните в рублях в банках, диверсифицируйте, допустим, до 400 тысяч, которые гарантированы государством и системой страхования вкладов, и делайте в 10 банках по 400 тысяч, в 20 банках — это уже 8 миллионов, если они есть, конечно. И именно в рублях. И спите спокойно, дорогие товарищи, ночью, днем работайте.

ВЕДУЩИЙ: Прошу.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Я и 10 лет назад, и сейчас говорю о том, что нужно хранить сбережения в рублях в наших коммерческих банках, и зарплату тоже стремиться получать в рублях, договариваясь с работодателем, и доходы свои в рублях формировать. И это, я уверен, будет выгодно делать по отношению к другим валютам еще в течение, ну, как минимум, пяти лет. То есть кроме рублей, которые наиболее простая форма сбережений, существует еще, конечно, недвижимость, существуют товары длительного пользования, но в той мере, в которой люди накапливают деньги именно в валютах, лучше всего хранить в рублях.

ВЕДУЩИЙ: Прошу.

Евгений ГОНТМАХЕР: Конечно, если сбережения очень маленькие, то их надо хранить в рублях, — это, безусловно. Если сбережения все-таки довольно существенные, о которых любит Михаил Михайлович говорить, например, то я думаю, что это рубли и евро. Там надо выбрать определенную пропорцию и внимательно следить за тем, как эта конъюнктура меняется. Как говорил Гарегин Ашотович, можно всегда сбегать и быстренько это все поменять.

ВЕДУЩИЙ: Прошу, Михаил Михайлович.

Михаил ЗАДОРНОВ: Рублевый вклад, год — сейчас большинство таких, год-полтора рублевый вклад. Фондовый рынок слишком сейчас волатилен, недвижимость в Москве перестала приносить доход. В регионах еще продолжается рост, и достаточно быстрый рост цен на недвижимость.

ВЕДУЩИЙ: То есть держите деньги в рублях в коммерческих банках?

Михаил ЗАДОРНОВ: Да.

Александр ЖУКОВ: Я могу сказать только одно. Мне очень приятно слышать, что все, включая и представителя оппозиции, предлагают хранить деньги в рублях. Почему? Потому что это означает, что выросло доверие к нашей национальной валюте, а это значит, что та политика, которую мы проводили все последние годы, она именно на это была нацелена — на то, чтобы выросло доверие к рублю.

Потому что это означает, что растет доверие к нашей экономике в целом, потому что мы создали достаточно стабильную ситуацию. И если все сегодня уже говорят о том, что нужно хранить деньги в рублях, и на самом деле по жизни это происходит, люди, может быть, меньше верят призывам, особенно представителей власти, которые выходят и говорят: давайте, храните в рублях. Они просто видят, что происходит. Те, кто хранят деньги в рублях, получают больше прибыли, чем те, которые хранят деньги в долларах или в какой-либо другой валюте. Это происходит уже на протяжении нескольких лет. Думаю, что это будет происходить и в дальнейшем. Рубль будет укрепляться, наверное, не такими быстрыми темпами, как это было в последние годы. Тем не менее, все равно выгоднее хранить деньги в рублях. Я не знаю, убедили ли мы в этом сегодня «свежую голову». Надеюсь, что да.

ВЕДУЩИЙ: Что вы думаете?

Анна БОЛЬШОВА: То есть недвижимость не покупать, золото не покупать, а все хранить в рублях в банке.

Гарегин ТОСУНЯН: Золото пусть дарят вам — зачем же покупать, деньги тратить?

Анна БОЛЬШОВА: Знаете, одно другому не мешает.

ВЕДУЩИЙ: Ну, все-таки?

Анна БОЛЬШОВА: Вы знаете, я так сейчас уже калькулирую в голове, думаю, как договариваться на дальнейшую работу, чтобы переводить какую-то эквивалентную сумму, допустим, ну, не в долларах, но в рублях ее озвучивать. Но то, что действительно доверие к доллару сейчас, в общем-то, совсем потеряно.

ВЕДУЩИЙ: А к рублю-то?

Анна БОЛЬШОВА: К рублю… Ну, так. Мы тут живем, поэтому все равно это то, чем мы расплачиваемся. Поэтому все равно это вопрос, сколько тебе нужно на жизнь, а дальше — сколько у тебя остается. Дай Бог, чтобы у тебя еще что-то было, и, соответственно, думай, крепко, как я себе представляю, во что это, по-видимому, все равно, как вложить, и куда вложить, и как применить.

ВЕДУЩИЙ: Вот так. Значит, вы получили, вообще-то говоря, единое мнение, что очень редко бывает, в частности, и в этой программе. Ну, думайте сами. Все-таки голова существует не только для ношения шляп.

Вам большое спасибо. Мне кажется, что было очень полезно. Я думаю, что и зрителям нашим это было интересно. Еще раз спасибо вам.

Прежде чем затронуть обещанную в начале программы тему я считаю важным сообщить, что 2 октября Государственная Дума 391 голосом «за» приняла заявление, которое называет так: «Об антидемократической политике грузинских властей и о нарушении прав человека в Грузии». От себя лично я хочу поблагодарить этих 391 человек за заботу о правах человека и оппозиционной прессы в Грузии. Спасибо большое.

Теперь. В начале программы я пообещал высказать свои соображения относительно решения президента Путина в единственном числе возглавить список «Единой России». За этим решением последовали как бурные аплодисменты, так и шквал критики. Аплодисменты, как мне кажется, в анализе не очень-то нуждаются, так что я сосредоточусь на критике и относительно вот этого сильного хода президента Путина.

Вот если коротко, то критика сводится к тому, что, пообещав не менять Конституцию и не баллотироваться на третий срок, Путин все равно не отошел от власти. Ну, во-первых, он не обещал отойти от власти и, во-вторых, он не изменил Конституцию и не баллотируется. Так что тут вроде все чисто. При этом не следует игнорировать факт, что несомненное большинство граждан России желает, и страстно желает, чтобы Путин остался бы на третий срок. Все зондажи и все опросы говорят об этом абсолютно однозначно. На это один из критиков сказал мне так: «Наш народ такой, он любит того, кто у власти», что неправда. Народ не любил Хрущева, не любил Брежнева, не любил Горбачева, не любил Ельцина. А вот Путина любит. Так что вот учитывая это, конечно, Владимир Владимирович мог был легко, при этом абсолютно соблюдая Конституцию, изменить ее, отменив вот эти ограничения по президентским срокам, и все было бы в порядке. Но почему же он не сделал этого? Ну, не потому ведь, что на Западе поднялся бы вопль какой-то, ну, и части нашего населения тоже кто-то бы очень по этому поводу кричал. Так почему? Ведь, в конце концов, такое ограничение ведь на самом деле является даже антидемократичным. Ведь ни в одной демократической стране, кроме США, такого ограничения нет. Президент Франции может выбираться столько раз, сколько его выберут, то же самое премьер-министр Англии или канцлер Германии.

В конце концов, народ имеет право выбирать того, кого он хочет, столько раз, сколько он хочет. Но вот все-таки Путин на это не пошел. Я еще раз спрашиваю — а почему? Вот я думаю, что это для того, чтобы не создавать прецедента, это вот мое ощущение. Он же первый президент России, который имеет несомненное, и имел, конституционное большинство, и при этом не воспользовался этим, создав, на мой взгляд, некоторое неписаное правило, которое изменить в дальнейшем следующим президентам, кто бы они ни были, будет очень трудно. Вот это вот мое ощущение. Особенно это важно для страны, в которой, можно сказать, поголовная коррупция, нет еще выстроенной партийной системы, да и нет настоящего понимания, что такое выборы, у самого населения.

Ну, хорошо, скажете вы, а зачем тогда он возглавил список «Единой России»? Тут все эксперты едины — он это сделал для того, чтобы потом, через год-другой, новый президент, фамилия не имеет значения, подаст в отставку по болезни — ну, все пойдет по проторенной дорожке. Так говорят все эксперты. Так вот, я хочу сказать по поводу экспертов, политологов, журналистов, что они с завидным постоянством попадают пальцем в небо, когда они предсказывают, как поступит Путин. Это прямо удивительно. Вот как скажут, знаешь точно, что будет наоборот. Ну, удивительная вещь, просто надо премии за это давать. Так вот, я не спешил бы делать из президента Путина премьер-министра. Просто, ну, не надо спешить. Время покажет.

Значит, делаем вывод. Президент Путин имел все возможности изменить Конституцию законно и остаться на третий срок.

Он мог рассчитывать на премьерство без того, чтобы возглавлять «Единую Россию». «Единая Россия» выиграет выборы, это тоже зондажи показывают, без того чтобы он возглавлял ее. Спрашивается — зачем он это сделал? Говорю вам совершенно искренне — я не знаю. Я не знаю. Более того, я даже не понимаю. И вот это, отсутствие для меня ясности, пожалуй, более всего лично меня заботит. Вот такие Времена.

[/spoiler]