Будучи ведущим ток-шоу «Мы«, я обсуждал с публикой и руководством Федерации футбола России причины отвратительной игры нашей сборной. В какой-то момент г-н Колосков, тогда президент Федерации, заявил, что отчасти в плохой игре наших футболистов виноваты… СМИ, в первую очередь — телевидение. Да, да, это не опечатка, именно так сказал г-н Колосков. На мой вопрос, как именно влияют СМИ на то, что нашим забивают, а наши словно и не знают, где ворота противника, г-н Колосков вразумительного ответа не дал, но от своего утверждения не отказался. Осталось ощущение, что, закрой завтра ТВ, — и наши доблестные футболисты заиграют не хуже французов или бразильцев.
Когда в рамках программы «Времена» я вел дискуссию о трагедии на атомной подлодке «Курск», один из представителей ВМФ сказал, что СМИ — конечно же, телевидение опять в первую голову — повинны в том, что население не верит высшему военному руководству и правительству. Слава богу, не обвинил в самой гибели судна.
В рамках той же программы губернатор Приморья г-н Наздратенко предъявил счет прессе в том, что она виновата едва ли не во всех бедах многострадальных жителей Приморья.
И наконец, выступая по поводу наркомании в России, глава Русской православной церкви Алексий II упрекнул СМИ (правда, не все) в распространении этой беды.
Все это мало меня удивляет. Любая власть всегда ищет виновных: жидо-масоны, олигархи, персонально Чубайс, теперь вот нашли нового «козла отпущения» — СМИ. Повторяю, не это меня удивляет, удивляет то, что «народ» в значительной своей части согласно кивает головой. Ставлю «народ» в кавычки лишь потому, что не очень-то понимаю, кого именно власть имеет в виду под этим словом. Надо ли расшифровывать его просто как большинство? Или же подразумевается та часть населения, которая не обременена образованием и тратит свои мизерные доходы преимущественно на водку? Не знаю, но заметил, что, чем ближе стоит человек к последнему толкованию, тем охотнее он признает вину телевидения и прессы за собственное бездарное и безрадостное существование. Такой «народ» журналистов не любит. И правильно делает.
Несколько лет тому назад я участвовал во встрече журналистов с «народом» (на сей раз американским) в городе Атланта, штат Джорджия. Журналисты сидели на сцене, а представители «народа» задавали нам вопросы. Известная американская радиожурналистка Нина Тотенберг (она освещает работу Верховного Суда США на радиостанции NPR) не выдержала и обратилась к аудитории примерно со следующими словами: «Почему вы нас так не любите?! Мы же стараемся изо всех сил, добываем для вас информацию, иногда даже с риском для себя, а вы платите нам неприязнью. Почему?!»
Сидевший за столом рядом с ней долговязый и рыжеватый коллега из Би-би-си, взглянув на Тотенберг с нескрываемым удивлением, заметил: «Я не совсем понял коллегу. Журналистов любить и не положено. Мы в Англии даже детям своим не говорим, что мы журналисты: их бы били за это в школе».
И в самом деле: как можно нас любить? Заметьте, я не имею в виду журналистов ангажированных, купленных, лгущих — это, на мой взгляд, и не журналисты вовсе, и занимаются они отнюдь не журналистикой. Я говорю о тех, кто честно делает свое дело, а именно — добывает для читателей, зрителей, слушателей объективную информацию. Какую? Да, как правило, негативную, огорчительную, неприятную. Потому что хорошую и приятную информацию никто от вас скрывать не будет, власть мгновенно сообщит вам все добрые новости и непременно припишет их своей деятельности, прозорливости и заботе о людях. А вот неприятные факты власть всегда (настаиваю на этом) стремится прежде всего скрыть. И лишь в том случае, если, взвесив всевозможные последствия такого сокрытия, придет к выводу, что оно может обойтись дороже ей самой, частично выдаст безрадостную правду.
А журналисты не имеют другой задачи, кроме добывания честной информации и передачи ее народу (уже без кавычек, то есть всем).
Кто открыто, публично и нелицеприятно поднимал вопросы развала нашего футбола? Кто вынудил представителей власти приподнять завесу тайны над гибелью «Курска»? Кто добыл и затем предал гласности информацию о подлинных масштабах наркотической беды в России? Кто показал, что творится в замерзающем Приморье? Кто на любые сладкоречивые заявления властей, проверив их, говорит: «Да, но…»? Журналисты!
Неприятно, горько слышать, видеть, читать все это? Понимаю. Так, может, лучше вернуться к советским временам, когда «не было» плохих новостей, когда от всех скрыли даже катастрофу на Чернобыльской АЭС, когда за «бодряческим смехом боевитых мужчин и женщин» (К. Паустовский) не было слышно ничего, кроме славной музыки Александрова с разными в разное время, но всегда донельзя торжественными словами?
Выбор, естественно, ваш, так сказать, народный.
Нас, журналистов, не надо любить. Надо лишь решить для себя два вопроса: хотите ли вы, чтобы кто-то контролировал власть, давал ей понять, что она «под колпаком» и, как только соврет, будет уличена, и хотите ли вы знать правду, сколь горькой она ни была бы?
Если вы отвечаете «да», журналистов придется терпеть. Если ваш ответ «нет» и вы предпочитаете жить в убаюкивающей лжи, оставайтесь с послушными «бойцами идеологического фронта», каковыми были в советские времена так называемые журналисты. Но тогда и за последствия будьте готовы отвечать сами.
Владимир Познер (январь 2001 года)
